— Просто подумай. Обещаешь?
— Обещаю, — ответила Яна, потому что привыкла отвечать, когда ее
спрашивали, и, как оказалось, не умела говорить «нет».
— Ну пока. Звони, если что.
— А можно? — не удержалась она.
— Да конечно, можно.
— А Маша не будет против?
— Не будет, — улыбнулся Роман. — Я ей объясню.
«Что я бедная сиротка, которую нужно пожалеть?» — хотелось
спросить ей, но она, конечно же, не спросила, потому что Роман
действительно ей нравился, и он относился к ней по-доброму. Для нее
это было важно.
Оставшись одна, Яна некоторое время бродила по квартире, не
зная, куда себя деть. В кухне и коридоре пахло непривычно — мужской
туалетной водой. Почему она вообще обращала на это внимание?
Яна попыталась вспомнить, каким видела свое будущее до
исчезновения мамы, но у нее не вышло. Раньше ей казалось: стоит
освободиться от влияния, как она тут же начнет жить полной жизнью.
Вот только на деле Яна не знала, чего хочет от жизни и что может
себе позволить. Как будто вот такая реальность, как запах мужской
туалетной воды в том месте, где она живет, — это что-то совсем не
про нее. Как будто и музыка не про нее.
— Начни играть, найди себе друзей, — сердито пробормотала она. —
Много ты знаешь.
Яна так распалилась, что схватила с кухонного стола мобильный и
надиктовала Крестовскому-младшему голосовое.
«Ничего ты не понимаешь, ясно? Это тебе всегда все разрешали и к
твоему мнению всегда прислушивались. Это у тебя есть папа, на
которого можно положиться, и… Ну тебя в общем, с твоими советами»,
— сумбурно закончила она и, конечно, тут же передумала отправлять,
но сообщение почему-то все равно ушло.
Яна испуганно зажмурилась и отбросила телефон на диванчик, потом
спохватилась и решила удалить сообщение, но стоило ей взять в руки
мобильный, как тот пиликнул входящим голосовым.
«Ты просто трусишь, — голос Романа звучал весело, а на заднем
плане в такси так же весело щелкал поворотник. — Эй, соберись! И
учти, я буду пинать тебя в ту сторону, пока не увижу
результат».
Яна издала звук, одновременно похожий на смех и на стон. Похоже,
Крестовский посчитал это своей персональной ответственностью, а
если он брал на себя ответственность, то шел, как правило, до
конца.
Отправив ему смайлик, показывающий язык, Яна присела на диван и
сжала телефон в ладонях. Ромка прав: ей нужно куда-то двигаться и
жить дальше. Мамы больше нет рядом. Больше некому учить ее
жизни.