– Не веришь? – улыбнулся парень.
– Верю. – слишком быстро ответила я, выдав и свой страх, и свои
сомнения.
– Шаман скажет правду. – философски сказала Вувыльту и достала
из рюкзака пакет с сыром. – Слушай, а ты можешь достать чего-нибудь
вкусненького? – неожиданно перевела она тему.
– Теоретически, могу. – я пожала плечами и вздрогнула, услышав
волчий вой. – А от волков твоя верёвка помогает? – обратилась я к
колдуну.
– Не знаю. – он начал выкладывать шалаш из сухих веток.
– Плохо. – я отстегнула блюдо от рюкзака и достала из сумки.
– От твоего Волка даже стены не помогут. – абсолютно спокойно
продолжил Лийнич.
Я замерла с блюдом на коленках.
– Почему?
– Он сильнее, чем обычные сказки. – не отрываясь от своего
занятия ответил колдун.
– Это правда. – подтвердила Вувыльту, на которую я испуганно
посмотрела.
– Значит, сопротивляться бессмысленно? – выразила я свой
страх.
– Почему? – Лийнич повернулся ко мне и подмигнул. – Ты уже
сколько от него блюдо скрываешь?
– Пару недель. – вздохнула я.
– Вот. А говоришь, что сопротивляться не сможешь.
– Мне повезло в прошлые разы.
– Везения не существует. – улыбнулся великий колдун. – Ты сама
вышиваешь на полотне своей судьбы.
– Да ты философ.
– Кто? – переспросил Лийнич.
– Философ. – повторила я. – Человек, который много думает и
формирует основы мировоззрения.
– Чего? – Лийнич оторвался от построения шалаша и повернулся ко
мне с ошарашенным видом.
Я засмеялась, а Вувыльту просто ответила:
– Не забивай голову. Люди за эти столетия совсем из ума
выжили.
– Ну почему же? – почти обиделась я.
– От природы оторвались, потеряли связь с духами, с предками,
потеряли смысл и опору – вот и пришлось вам придумывать всяких
философов, чтобы хоть чем-то пустоту в сердце заполнить.
Колдун согласно кивнул и, достав спички из кармана, разжёг
костёр. Медвежий рык послышался совсем близко, но ни хруста веток,
ни шуршания верёвки не последовало. Я вздрогнула. Вувыльту начала
было уменьшаться, но остановилась на полпути и вернулась к
человеческому облику. Лийнич на это никак не отреагировал.
Я несколько раз глубоко вздохнула, после чего встала, подняла
блюдо и, протянув его по предполагаемому мной направлению города
сказала:
– Блюдо моё, блюдо хочу хинкали из говядины, узбекского плова и
люля-кебаб на троих.
Блюдо потяжелело, а запах грозил привлечь к нам мохнатых гостей.
Я вытерла холодные капли на висках, что не укрылось от внимания
моих спутников. Вувыльту и Лийнич переглянулись. Я поставила блюдо
на траву рядом с костром и над поляной повисла блаженная тишина,
прерываемая лишь треском костра и шуршанием живности в лесу. Это
была моя первая ночь в тундре без родителей и машины, стоящей
неподалёку. В тот момент я ещё не понимала, что эта ночь станет
моим первым шагом к своей сути и той судьбе, в которой духи шли со
мной бок о бок.