– Спокойных снов.
Соседка махнула мне рукой и закрылась. Я зашла в свою спальню,
поменяла футболку на сухую, и, повесив мокрую на спинку стула легла
на кровать. С тревогой закрыла глаза. Несколько минут ворочалась,
жмурилась до белых кругов, потом расслаблялась, но видела перед
глазами снежную пелену и снова открывала их.
Не знаю сколько я вертелась, пока не заснула. Опять увидела себя
на округлом лбу сопки. И снова ветер сдёрнул пелену с неба, и
полотно с земли. Снова позвал меня настоящим именем, которым чукчи
называют детей не для документов, а для жизни.
– Тынагыргын… Тынагыргын… – завывала вьюга.
– Тынагыргын… – стонала сопка.
Где-то вдалеке на берег набегали морские волны.
– Тынагыргын… – пели они в неразличимой мгле.
Долгожданное утро не принесло облегчения. Сон, в котором меня
постоянно кто-то звал из оставшегося на другом конце страны дома,
снился мне почти каждую ночь уже на протяжении двух месяцев. Из-за
него я просыпалась тревожной, долго не могла успокоиться, звонила
маме, но не получала от родных ни капли успокоения. Рассказать о
снах почему-то не решалась. О том, что иногда мне казалось, будто
сны оживают в реальности – тем более. Первое время пыталась, но со
временем поняла, что попросту не хотела тревожить родителей, а тем
более бабушку, доживающую свой век в непривычной ей квартире,
разделяя быт с родителями.
Несколько лет назад бабушка стала сдавать, и родители забрали её
к себе из посёлка Аянка, в котором она прожила почти всю взрослую
жизнь. До замужества, бабушка жила в Айоне - крохотном селе, на
берегу Восточно-Сибирского моря. Как они встретились с дедом – до
сих пор остаётся для меня загадкой. Бабушка не любила рассказывать
об этом. А в последние годы добиться от неё рассказов о жизни стало
практически невозможно – взгляд её блуждал между прошлым и будущим,
выцепляя события то прошедшие, то грядущие.
Когда я в последний раз приезжала домой на новогодние каникулы,
бабушка взяла меня за руку, закрыла глаза и долго всматривалась в
собственные глубины.
– Бойся. – сказала она мне. – Грядут перемены. Грядёт великий
свет и великая тьма. – она помолчала, жуя губами. – Он будет искать
тебя. Не верь ему пока не проснётся великий Ворон. Потом –
верь.
– Бабуль, ты чего? – я погладила её плечо свободной рукой. –
Какой Ворон? Какие перемены?