После быстрого, практически безвкусного завтрака я взяла сумку и
вышла из квартиры. А вот выйти из подъезда удалось не сразу. Стоило
мне открыть дверь и сделать шаг, как резкий порыв ветра втолкнул
меня обратно. Дверь захлопнулась с глухим треском. Я с трудом
приоткрыла её снова и, подгадав момент между порывами ветра,
выскочила на улицу.
Небо от сопки и до ближайшего дома было затянуто белёсыми
облаками. Я натянула капюшон и поспешила наискосок через пустующий
двор, мимо тоскливо скрипящих качелей в сторону больницы. Тени
скользили вслед за мной, но я не обращала на них никакого внимания.
Тревога за маму вытеснила из груди страх. Подозрения о том, что со
мной происходит стали явными. Нет. Они уже били в колокола своей
очевидностью.
Я вышла из-за угла дома и ветер снова ударил холодными ладонями.
Пришлось затянуть резинки на капюшоне, пригнуть голову и пойти
дальше. Ветер упёрто бил меня в грудь и живот, но я оказалась
упёртей. Уже на улице Полярной ветер начал выдыхаться, а на подходе
к больнице толкнул меня вполсилы, словно для приличия, и
успокоился.
Я поднялась на крыльцо, вокруг которого толпились тени. Впервые
я присмотрелась к ним с любопытством. Молодые и старые, они
смотрели на меня не угрожающе. Скорее им было так же интересно, как
и мне. Но как только один из теней потянулся ко мне, я отпрянула и
вошла в больницу. Неприветливая женщина за стойкой равнодушно
скользнула по мне взглядом.
– К кому?
– Тыневири. – я опёрлась на стойку.
– Её сейчас в палату переводят. Ждите.
Женщина даже не подняла на меня уставших глаз. Я пригляделась к
ней и, внезапно осознала, что ей трудно смотреть на приходящих сюда
людей. Она боится моей боли не меньше, чем я. С годами женщина
приучилась не смотреть в глаза посетителям, не запоминать их лица,
которые ей потом снились в кошмарных снах. Лица людей, которые
потеряли своих близких, лица, искажённые страхом. Появилось
странное чувство, будто в оболочке этой женщины есть брешь, сквозь
которую от неё утекает тепло, силы и энергия.
Я вздрогнула, отшатнулась от стойки. Ещё раз присмотрелась к
женщине. Увидела её болезненную бледность и сухость вокруг
глаз.
– Спасибо. – прошептала я непослушными губами.
Отошла от стойки, села на самую дальнюю скамейку, опёрлась
спиной о стену и стала разглядывать бесплотных людей, которые
ходили по холлу, слегка растерянно поглядывая на меня. Сгорбленный
старичок, прикрывая рот одной рукой – второй водил по шее женщины,
которая, естественно не замечая его, ёжилась, явно ощущая
дискомфорт. Приглядевшись, я поняла, что старичок прикрывает губы,
чтобы сдержать ехидное хихиканье.