– До свидания, доктор.
– До свидания.
Они спустились по лестнице на первый этаж и вышли на улицу.
– Смотрите-ка! – воскликнул Майер. – Это еще что
за маскарад!?
Прямо перед зданием больницы на толстых и коротких шасси стоял,
судя по скошенным назад крыльям и хвосту, явно летательный аппарат,
чем-то напоминающий небольшой самолет. И от этого самолета
ковыляли, поддерживая друг друга, двое мужчин. В грязной, местами
изрядно порванной военной форме и при оружии. У одного из них,
высокого и усатого, голова была обмотана толстым слоем бинтов, и
поэтому свой кивер он повесил за ремешок на сгиб левой руки, в
которой держал еще и длинное древнее курковое ружье с примкнутым
штыком. Это ружье он использовал в качестве дополнительной опоры,
правой рукой поддерживая своего, чуть ли не падающего на землю
окровавленного товарища.
– Посторонись! – раздалось сзади.
Они поспешно подались в стороны, пропуская санитаров с
каталками.
– А я уж думал, что медперсонал с нашим уходом останется
без работы, – громко пробормотал Стихарь, наблюдая вместе со
всеми, как окровавленного укладывают на каталку. – Черт
возьми, откуда эти ребята? С Бородинского поля?
– Шевардинский редут, – блеснул зубами солдат с
перевязанной головой, услышав слова Стихаря. – Досталось,
вот…. Пришлось срочно эвакуироваться. А наши еще там остались.
Ничего, если дальше дело пойдет так как началось, то к вечеру тут
свободных палат не останется. А вы откуда, ребята?
– Лето сорок третьего, – серьезно сказал Дитц. –
Тысяча девятьсот.
– О! – с уважением качнул головой усатый. –
Курская дуга? Слышал, но сам не пробовал. Ладно, счастливо. Пойду
подлатаюсь, а то что-то мне хренвато….
Они проводили солдата глазами и, не торопясь, пошли к выходу с
больничной территории.
– Это у них, насколько я понимаю, такие военные
игры, – метров через двадцать высказался Карл Хейниц. –
Только с настоящим оружием.
– Похоже на то, – поддержал разговор Стихарь. –
Да и Николай об этом же говорил. Разыгрывают бои и сражения из
разных времен. А медицина у них такая, что умереть не боятся.
Знают, что врачи в любом случае вытащат.
– А зачем? – неожиданно спросил Вешняк.
– Что «зачем»?
– Ну, зачем им это? Мало, что ли, настоящей войны?
– А может, у них нет войн? – предположил Малышев и
даже приостановился, пораженный собственным высказыванием.