— Не знаю, до меня кадровик докопался! — в сердцах бросил он и
без сил рухнул на своё место. — Говорит, на тебя взыскание
действующее висит, поэтому никакого перевода не будет ещё полгода!
Прикиньте! И ещё одно, типа, влепит, раз я уже на новом месте
работал, а не на старом. Фух…
— Вот же засранец, — недовольно сказал Устинов. — Приказ я сам
видел, он его не согласовал, что ли, гадёныш? Это чё, мы зря вчера
обмывали? Ну-ка пойду-ка я к нему схожу, поздороваюсь.
— Пошли все вместе, — предложил я. — Якута ещё возьмём.
Договоримся. Сафина жалко нет, но он не будет против, что мы без
него пришли.
— Вот вечно от них чего-то ждёшь, — Василий Иваныч достал
сигареты. — Два брата-акробата, Пи***чук и Пи***расов. Два дебила —
это сила.
Прозвища оскорбительные, но начальника ГОВД Федорчука и
начальника кадровой службы Пигасова у нас не любили. А чем сильнее
опера не любят начальственных персон, тем более обидные прозвища им
придумывают.
Особенно не любили Пигасова, а именно его Федорчук, когда уходил
в отпуск, оставлял главным вместо себя. Геннадий Иваныч Пигасов был
на редкость вредным типом, бюрократом до мозга костей, который на
каждый случай прикрывался бумажкой, требовал всякие бумажки у
других, а ещё стучал на всех начальнику за любую провинность. В
общем, настоящий любимчик руководства, и каждому мог устроить
весёлую жизнь.
И, в отличие от дурака Шухова, Пигасов был очень умным и
расчётливым. Такого перехитрить сложно.
Высокий худощавый мужик с рыбьими глазами, с погонами майора на
плечах, который больше напоминал чекиста, чем мента, сидел у себя в
кабинете, перебирая бумаги. На столе у него идеальный, чересчур
педантично наведённый порядок — который тут же нарушил Устинов,
усевшись перед ним и сдвинув с места стакан с ручками. Кадровик
сразу передвинул его на место.
— Да, Василий Иваныч? — спросил Пигасов, потом оглядел
остальных. — Андрей Сергеич, Павел Алексеич и Анатолий Иваныч, — он
всех сотрудников знал по имени-отчеству, но его холодная вежливость
никого не обманывала. — Чем обязан?
— Насчёт Толяна, — сказал Устинов. — Шухов подписал ему рапорт,
проект приказа готов был, что это за косяк у него вдруг возник?
— Не косяк, Василий Иваныч, — медленно и нараспев произнёс
кадровик и поправил милицейский галстук, — а дисциплинарное
взыскание, выговор, который на него наложили в январе, и он ещё
действует. Так что никаких переводов в его ситуации быть не может.
Я говорил Вадиму Петровичу об этом, и он согласился, что всё это
оказалось преждевременно, и Анатолию Иванычу пора вернуться в свое
отделение, чтобы…