Прорвёмся, опера! - страница 121

Шрифт
Интервал


Но пока некогда отдыхать. Обошли квартиру, прикинули, как лучше всё сделать. Толик спрятался на балконе (сел у складного стола, чтобы не увидели с улицы), Василий Иваныч остался в туалете, а мы с Якутом разместились на кухне. Благо там была дверь, хоть и со стеклом, но заклееным, так что я мог наблюдать за ситуацией в щели и не раскрывать себя.

А Федюнин остался с Сан Санычем в комнате, ожидая гостей.

— Ты делал запросы, — тихо сказал мне Якут, — насчёт нового места жительства некоторых пропавших по тем адресам, что я тебя давал. Ответ вечером пришёл, кстати. Не живут они там, адреса левые. Некоторых вообще не существует. А в прокуратуре-то отказные настрогали… Надо им сообщить, чтобы отменяли и возбуждали.

Разговор прервался долгим звонком в дверь, а потом в неё с силой забарабанили. Так нагло ломятся только бандиты… ну и менты, чего уж скрывать.

— Открывай, б**! — раздался гундосый крик, слышно было очень чётко. Хрущёвка же, все соседи на всех пяти этажах сейчас это слышат.

— Открыто! — сорвавшимся голосом крикнул Федюнин.

Я напрягся и присмотрелся в щелку, чтобы видеть вошедших. В прихожей рванули на себя дверь так, что она хлопнула в стену, а потом раздался топот. Вошли несколько человек… один снял кожанку, оставшись в майке. Качок, на плече видна татуировка с русалкой.

— А то куртку мне уделаешь всю кровякой, — гундосо пояснил он и повесил кожанку, нагло сбросив с вешалки прямо на пол другие вещи. У старой ветровки Федюнина при этом оторвалась петелька. — Ну чё, чепушила, — качок пнул табуретку из прихожей, и с неё свалился телефон, жалобно звякнув. — Лавэ достал? Или опять в больничку захотел? Семьсот баксов гони.

— Ты же говорил — пятьсот.

— Ты чё, попутал чё-то? — со злостью спросил качок и повёл плечами. — Ты где там шкеришься, падла? Ща мы тебя…

Качок шагнул дальше, в комнату, один из его спутников хвостом следовал за ним, а вот второй, высокий и мрачный, двинулся на кухню…

И я его узнал. Видел на фото его перекошенную рожу, только уже мёртвого. Умирал-то он тяжко, ведь ему выстрелили в живот.

Это один из тех двоих, что нашли в жигулях после убийства отца. Водителю прострелили лицо, так что его черты я не знал. А вот этот явно был тем самым человеком, сидевшим позади, который должен был задушить Федюнина удавкой…