— Ну, Пашка, — Устинов закурил. — Всё, как ты говорил.
Молоток!
Всё, да не всё. До самого главного, из-за чего я всё и затеял,
пока ещё не дошли. Я подошёл к закованному в браслеты Чернову и
наклонился к нему.
Заметил, как Устинов и Якут переглянулись, будто хотели
вмешаться, но решили подождать, посмотреть, к чему всё придёт.
— Оружия должно быть больше, — сказал я.
— Ты не знаешь, с кем связался, — храбрился прапорщик. — Я всех
в городе знаю, тебя с работы выгонят!
— Не выгонят, работать-то кто потом будет? Ты смотри сюда,
прапор. Сейчас увезём тебя к нам в отдел, туда приедет следователь
военной прокуратуры. Ты не отмажешься, в итоге суд — и уедешь на
зону. Но на сколько, это уже зависит от тебя.
— Это ты, типа, чистосердечное выбиваешь?
— Ты не понимаешь, — я стал говорить тише. — Несколько
отморозков купили у тебя оружие. Скоро они совершат налёт, будут
стрелять. Если погибнут люди, ты пойдёшь как соучастник, и срок у
тебя будет уже не скромный… Незаконным сбытом не ограничишься. Я
притяну тебя, как организатора разбойного нападения. Уедешь
надолго.
— Да я-то чё сделал? — возмутился прапор.
— Заткнись и слушай, — продолжал я разговор сквозь зубы. —
Второй вариант — ты сейчас даешь полный расклад, когда и кому
продавал в последнее время стволы, оказываешь содействие милиции и
сотрудничаешь со следствием. И на суде тебе зачтется. А он в любом
случае будет, и будет с обвинительным приговором. А теперь скажи
кое-что. Четверо отморозков, нарики, на днях купили у тебя четыре
автомата. Кто они? Где их искать? Где трутся?
— Да не знаю я, — он заворочался и начал пытаться вставать, но я
ему помешал, и прапор опять упал.
По роже было отчётливо видно, что он понял, о ком я говорю.
— Ну, смотри сам, — я отмахнулся. — Хочешь уркой стать — сиди до
конца жизни.
— Приезжали четыре протокольные рожи на буханке, сопляки совсем,
не знаю я их, — торопливо проговорил тогда прапор. — Ко мне по
рекомендации приходят, от тех, кого я лично знаю.
— Ну? И кто их к тебе направил? Говори.
— Да знакомый мой, Генка Хромой, давно его знаю, он сказал им
продать. Я слыхал, снюхался он с ними, что-то мутят, какое-то дело.
Я не хотел им продавать, но он сказал, что сам за ними присмотрит,
что всё чин-чинарём будет…
— Адрес давай.
Он продиктовал. Ехать было недалеко.