Мы переглянулись. Орлов полез в карман джинсовки, достал
свёрнутую в скрутку пачку купюр и протянул ему. Прапор послюнявил
палец и начал всё пересчитывать.
— Милиция! — гаркнул я. — На землю!
Орлов будто решил выполнить приказ буквально. Он схватил прапора
и опрокинул его через бедро, а потом ещё пнул по голове.
— Витя, полегче! — я был уже рядом. — Всё, спокойно! Уймись!
И вовремя подошёл, потому что Орлов будто с катушек сорвался,
едва удержали его вдвоём с Толиком. Понимаю, с чего он взъярился, и
так долго терпел. Но мы держали его крепко, а то ещё забьёт
прапорщика ногами.
— Гнида, сука, — хрипел Орлов, пытаясь ворваться. — Тварь, таких
убить мало!
Оттащили его подальше, а Якут спокойно вошёл в гараж,
предупреждённый мною, что никакой мины там нет. Гараж чистый,
машины тут не ставили, всё пространство занимали стеллажи из
толстой листвянки. На некоторых полках стояли деревянные ящики, на
некоторых — банки с соленьями. Имелась и яма, закрытая люком, там,
должно быть, картошка или квашеная капуста.
— А что я сделал-то? — прапорщик смотрел на нас с земли. Устинов
закряхтел, нагнулся и застегнул наручники у него на запястьях. — За
что?
— Стволы продавал! — вскричал Орлов. — Сам мне говорил!
— Вообще не знаю, о чём ты, — прапор сплюнул. — Ничего там нет.
Никаких стволов.
На первый взгляд, и правда нет. И мы тогда, в первой моей жизни,
копались там до утра, пока кто-то случайно не нашёл тайник в стене.
Как именно он открывался, я не знал, так что просто взял фомку из
висящих инструментов, несколько раз постучал по стене,
прислушиваясь к звуку, и наконец нашёл то, что искал. Можно было бы
сделать вид, что ищу, но времени для этого не было. Пусть думают,
что повезло.
Подцепил край, немного сбив штукатурку, и секретная ниша в стене
открылась, вернее, её дверца отломилась и со звоном упала на пол,
слишком сильно я дёрнул.
Якут посветил фонариком.
— Понятые, смотрите сюда! — позвал он тех отца и сына из гаража
неподалёку, которые терпеливо ждали в сторонке. — Хорошо
видите?
— Это не моё, — сказал прапор виноватым голосом. — Это мне
подбросили!
В воздухе поднялась пыль, хорошо освещённая фонариком. Но в нише
видно промасленные тряпки — свёртки. Филиппов потянул за одну, и мы
все увидели цевьё автомата. Всего два осталось, много он здесь не
хранил. Или, скорее, недавно продал несколько штук. И надо выяснить
— кому.