— Зима скоро, пригодится. Чай-то с мёдом пить — самое то. А то
сахар дорогой сейчас. А я дёшево отдаю, как от себя отрываю. С
получки отдадите.
— Так получка-то ещё когда будет? — Устинов нахмурил брови. — На
что мы тебе мёд-то покупать должны?
— Я-то откуда знаю? — смутившийся Шухов выскочил в коридор.
Не, знаем мы его свежий мёд, даже я это вспомнил. Старые
слежавшиеся комки засахарившегося мёда, который невозможно есть, но
который он продавал всем, кого видел.
Ладно, пока есть свободная минутка, надо действовать. Я поднялся
и подошёл к Толику. Он всё хотел перевестись к нам, но Шухов не
давал, вредничал, ставил условия. Подмогну немного.
Ведь я помню, куда в итоге делись те медали, дело-то обсуждали
долго, когда они нашлись.
— Толя, — позвал я. — Разговор есть.
— Говори, — он с подозрением посмотрел на меня.
— Был на рынке вчера вечером, — сказал я, думая, как лучше всё
подать. — Встречался со своим информатором. И он брякнул, что внук
генерала Загорского бегал и пытался всем впихнуть ордена своего
деда. Тот, который с этой, попугайской причёской, зелёной.
— Ах он сучонок мелкий, — протянул Толик, моментально просияв. —
Панк хренов. Так и знал, что это он, гадёныш, спёр их. Ох, дед ему
устроит. Своей портупеей генеральской ему всю жопу отхлестает. А я
всю голову сломал.
— Успевай, — я кивнул. — Пока он не продал всё. Если успеешь,
увидишь расправу.
— С меня пузырь, Паха!
Толик накинул куртку, метнулся то в одну сторону, то в другую, а
потом посмотрел на меня и достал из кармана целую горсть жареных
семечек.
— Хоть это пока возьми, — бросил он и выскочил в коридор. Оттуда
выкрикнул: — Сам жарил!
Ну, вот так шаг за шагом и будем всё делать. А Толик про
благодарность не забывает. И чё мы с ним тогда не поделили? Молодые
были, что поделать.
А я подошёл к Якуту и Дружинину. Хотелось посмотреть, как
матёрый капитан Филиппов будет колоть бывшего зэка. Может, и сам
покажу, чему научился за все эти годы. Заодно вспомню обстановку
тех лет по городу. Смутно уже вспоминались знакомые когда-то имена
и прозвища.
— Я жаловаться буду! — объявил Дружинин, косясь на Якута. — В
европейский суд по правам человека! Понял, мент?
— Во как, — спокойным и умиротворяющим голосом произнёс
Филиппов… — Там вон телефон с прямой связью с европейским судом.
Будешь звонить? — и как даст ладонью по столу! — Где обрез
взял?!