– Уйди, а? – предприняла я последнюю, заведомо провальную
попытку, тут же, разумеется, и провалившуюся.
– За водой? Так я мигом. А вы платье-то пока накиньте, я вам
потом его затяну… – затараторила она, выскакивая в дверь… –
Ой!!!
Последнее донеслось уже из коридора, где девчонка налетела на
кого-то из охранников, приставленных отцом под мой порог. Эх,
хорошо бы прямиком на самого Раска, которого боялась до смерти. И
чтоб им потом вместе икалось! Вот была бы справедливость богов…
Впрочем, проверять, кому именно не повезло, желания не возникло.
Неинтересно.
Спустив ноги с высокой постели, я подтянула светильник ближе –
так, чтобы видеть, куда ставлю босые пятки и не попасть ими ни на
голые камни, ни на колкую солому, прицелилась и соскочила на одну
из лежащих рядом с кроватью шкур. Нащупала теплые туфли, обулась и,
не снимая с плеч мехового одеяла, волочившегося сзади на манер
мантии, пошла к лавке возле дальней стены – платье было разложено
именно там.
Два платья, вообще-то. Но одно мне теперь точно не пригодится.
Не после вчерашнего.
Мстительно спихнув на пол некогда роскошный наряд из шитой
серебром парчи, я его еще и под лавку пнула, прежде чем взять в
руки простую робу из синей шерсти и попытаться накинуть на плечи,
при этом не снимая с них теплый мех… А потом пнула еще раз. И
еще.
Настроение стремительно поползло вверх. Все-таки мысль обрядить
в свадебный наряд любимую гончую отца оказалась просто роскошной и
вполне стоила предстоящей сейчас взбучки. Ошалелая сука, ворвавшись
в набитый гостями зал в ворохе из шуршащего шелка и блестящего
шитья потрясла всех – и хозяев, и тех, кого они тогда там
принимали. Сначала до полного столбняка, а потом таких проклятий,
что я в жизни не слышала, хоть и не могла похвастаться совсем уж
невинностью в этом плане. Жаль только саму свадьбу из-за этого,
увы, не отменят… Жа-аль…
– Госпожа Идета! – вернулась Энья в самом деле мигом, да еще и
пару служанок с собой прихватив: одну нагруженную двумя
светильниками по десятку свечей каждый, а вторую сгибавшуюся под
тяжестью медного кувшина с водой и такого же медного таза, гулкого
как колокол, – я вам сейчас помогу! И… Ох!
Руками она всплеснула, разглядев торчавший из-под лавки подол,
расшитый в родовых цветах Ахельны – серебро и льдисто голубой.