Александр обратил внимание на папку с
надписью «Торговля вином в Клаундстоне», отодвинутую на край стола:
возможно, за все время плавания дело до нее так и не дойдет.
- Хочу уловить одну взаимосвязь.
— Вот даже как?! – удивление
Александра было не наигранным. – А какая она может быть между
винными лавками кроме общих поставщиков или владельцев? Ладно, еще
покупателей?
Мне и самому порой казалось, что
пытаюсь рассмотреть морское дно при помощи факела, но что-то
подсказывало – связь имеется. В Клаундстоне действует шпионская
сеть Нимберланга. Излюбленная среда для вербовки – криминалитет,
ведь законов в нем не боятся, а совесть мучить не станет.
Клаундстон – город портовый, как следствие, в нем хорошо развита
контрабанда. Ром, вино, и другие относящейся к этой категории
товары составляют львиную часть контрабандного рынка, в силу того
что местных производителей не хватает, а пьют здесь ничуть не
меньше, чем в других местах. Любое государство живет на налоги, но
между ввозимым количеством и потреблением ощутимая разница. Уже по
одному этому можно представить масштабы. И в довершение –
практически весь товар приходит не из Ландаргии, а импортируется из
других стран. Наипростейшее объяснение – так исторически сложился
рынок, но на ситуацию можно взглянуть и с другой стороны. Ни для
кого не секрет, тайные службы – это государство внутри государства,
зачастую с неконтролируемым бюджетом, и расширяя сеть шпионов среди
контрабандистов, нимберлангские зарабатывают вместе с ними.
К тому же не давала покоя мысль, что,
по уверению Тоннингера, пославшие мне вызов господа имеют к
контрабанде наипрямейшее отношение. Я уже было собрался отделаться
шуткой, когда часто и тревожно забил корабельный колокол.
– Как вы думаете, сарр Клименсе, что
это? – без малейших признаков беспокойства спросил Александр.
И все-таки воздух носом он потянул:
вдруг, пожар. Самое страшное бедствие на корабле, с которым не
сравнится ни одно другое. Стоит малейшей искре добраться до
крюйт-камеры, и все, похороны под громовой салют.
- Хотелось бы надеяться, что учебная
тревога.
Или аврал, чтобы оказать помощь
горевшему кораблю, чей дым, возможно, виднелся на горизонте.
За время, что я отсутствовал на
мостике, на нем изменилось единственное – выражение лица адмирала,
капитана Глассена и остальных офицеров: они значительно
посуровели.