- Сдается мне, наш адмирал нацелился
на нимберлангского флагмана, - заметил Ранольд. После приказа
Годена он не отходил от меня ни на шаг.
— Это который из них? – я смотрел на
самый большой корабль с тремя поясами орудийных портов и не
ошибся.
- «Гордость короны», - Ранольд указал
на него.
- Линкор?
- Да, сарр Клименсе. Семьдесят пять
орудий, не считая вертлюжных, но с командой все сложнее.
- Почему?
- Наверняка они везут десант. Так что
смело можно прибавить несколько сотен. Та еще будет задачка! Но она
определенно стоит, чтобы ее решить. Хотя как сложится
артиллерийская дуэль, возможно, обойдется и без абордажа. Разнесем
в хлам паруса, и пусть себе, в конце займемся. Удачно мы подоспели!
Пару-тройку часов и эскадры адмирала Мантишера Ландаргия точно
лишилась бы! – он с таким оживлением потер ладони одна о другую,
как будто нам не предстоял тяжелый бой с неясным исходом.
Очередной залп «Гладстуара, и
некоторое время было сложно дышать от вони сгоревшего пороха. Целью
стал шедший нам наперерез корабль, пытавшийся прикрыть флагмана,
навязав нам бой. Практически одновременно с нашим, мы получили
ответный. «Какова вероятность того, что ядра столкнутся? Наверняка
ведь она существует?» – промелькнула в голове мысль, глупая и не к
месту.
Несущие смерть и разрушение чугунные
шары хорошо были видны в полете, поначалу только наши. Затем они
исчезли из вида, но появились чужие. Вот они достигли высшей точки
полета, и мне почему-то вспомнился ее название – ордината, после
чего продолжили путь вниз.
- Пригнитесь, сарр Клименсе! А еще
лучше, за чем-нибудь спрячьтесь! – Ранольд даже не тронулся с
места.
Я успел посмотреть на мостик, чтобы
убедиться: то, что мне говорили, правда. В офицерской среде, что в
морской, что в пехоте, смерти кланяться не принято, и все стояли в
полный рост, подавая для нижнего состава пример личным
мужеством.т
Не стал кланяться и я. Пусть до ужаса
хотелось растянуться на палубе и зажать руками уши, чтобы не
слышать тоскливого свиста приближающейся смерти. Я лишь крепко
вцепился за что-то холодное и металлическое, пытаясь унять в ногах
дрожь. Тогда-то на «Гладстуар» и обрушилась лавина из чугунных
ядер. Часть из них, взметнув фонтаны, не долетела, другая, пробив
паруса, пронеслась дальше, но и то, что в него попало, принесло
«Гладстуару» немало разрушений и жертв. Это был душераздирающий
аккорд, составленный из грохота ядер, треска ломающегося дерева,
испуганных человеческих криков и воплей боли. Казалось, после
такого «Гладстуар» неминуемо пойдет ко дну.