- Частицы воды не могут разделиться
на социальные классы, и в этом смысле мы им подобны.
- С остальным, надеюсь, у вас все
благополучно? – я был зол, и вопрос получился таким же.
- Вполне. Разве что собственных
эмоций мы не испытываем, но нам доступны ваши. Всякие там -
восторг, презрение, трусость, или, если хотите, чревоугодие. И тем
больше благодарны тому, кого вы называете Пятиликим. Он лишь
создатель. Но, бесспорно, талантливый.
- Почему вы мне это
рассказываете?
- Ну, захотелось вдруг, чем не
причина? – незнакомец развел руками. - Кто и в чём может меня
ограничить?
Он смотрел с любопытством. Ему можно
задать любой вопрос, и получить на него ответ, так каким же будет
мой? Ситуация, в которую никогда раньше не попадал, и не
рассматривал ее гипотетически. Затем вдруг подумалось - его интерес
понятен. Эмоций внутри у меня сумбур, что для него пиршество. После
чего возник соблазн нарисовать в голове какой-нибудь образ и стойко
его держать, сколько получится. Мужской детородный орган, например.
Если судить по его реакции, я преодолевал соблазн слишком
долго.
- Вы замечательно держитесь, сарр
Клименсе, браво!
- Несложно, потому что у меня нет ни
единой причины верить любому вашему слову.
Интересуюсь из любопытства: мы вам
нужны как источники эмоций?
- Да. Но не все так просто! – гость
со значением продемонстрировал указательный палец. – Объясню на
примере. Я не могу силой мысли заставить вас в следующий миг горько
разрыдаться. Для этого мне придется выстроить целую цепочку из не
имеющих к вам никакого отношения обстоятельств. Какой же научный
термин их обозначает? Из головы вылетело, и вспомнить не могу. И
это в мои-то годы?!
Он выглядел моложавым, не приобретшим
хронических болезней к своим пятидесяти мужчиной. Который и в
молодости не чудил, и сейчас продолжает вести здоровый образ жизни.
Густоту волос сохранил настолько, что мог позволить себе прическу
пятнадцатилетних юнцов. Голос звучал как у человека, который
находится на вершине финансового благополучия, когда визиты в
королевский дворец - обычное дело. И вдруг узнает, что сгорела
лавка с товаром на самом дне захолустья. «Пятиликий, какой разор!».
Начинал он когда-то с нее, а потому содержал как память. За которую
не хочется цепляться – слишком много унижений ему пришлось пережить
в начале карьеры. Другого сравнения у меня не получилось бы.