Как и все в нашей жизни, обоерукость
имеет и свои преимущества, и свои недостатки. Безусловно, первых
намного больше, но благодаря вторым брешь в обороне противника
нашлась сразу, едва он решил прибегнуть к тактике, называемой
«завесой». Будь у меня заряженный пистолет, я бы без всяких
раздумий его использовал, но без него снова пришлось рисковать.
Наверняка многие так и не поняли, что с моим противником произошло.
Мгновением назад он развернул перед собой красивый веер из двух
сверкающих клинков, как вдруг у него подогнулись колени, и он
рухнул лицом в лужу крови, набежавшую из горла любителя абордажных
топоров.
«Замечательный выпад, Даниэль! –
мысленно я удостоил себя похвалы. – И все-таки, в следующий раз
прояви благоразумие, вместо того чтобы балансировать на краю. К
чему эти дешевые эффекты? Тем более, их и понять-то не смог
практически никто».
- Еще желающие есть?
Ответом был рев за спиной,
заставивший вздрогнуть: команда «Гладстуара» пошла в атаку. Вряд ли
она случилась спонтанно, сомнительно, что она произошла бы только в
случае моей победы, но меня едва не сбили с ног.
- Сарр Клименсе, вот ваш пистолет.
Извините, но перезарядить времени не было.
Если бы Александр начал выражать свое
восхищение, я бы его одернул.
- Вы, главное, свой не потеряйте,
ведь он тоже мой. А еще вам не мешало бы перевязаться.
- А! – отмахнулся он. – Как говорила
в детстве мама: дурная кровь вытечет, хорошая останется. Времени
нет сейчас, когда каждый человек на счету!
Сар Штроукк поспешил присоединиться к
тем, кто рубился уже на чужом борту, и мне пришлось его
догонять.
Глава десятая.
«Богатый на события выдался денек! И
ведь утром ничего не предвещало».
Мы с навигатором Мигхелем наблюдали
за тем, как обряженный в парадный мундир капитан «Гордости короны»
торжественно передает адмиралу Драувисту личное оружие - признание
того, что корабль захвачен. Что было формальностью, поскольку над
линкором уже трепетал при порывах ветра флаг Ландаргии.
- Духу им не хватило взорвать
корабль! – презрительно сказал Мигхель. Он то и дело болезненно
морщился, прижимая к груди руку с намотанной на нее толстенной
повязкой.
Во время штурма я выложился
настолько, что сил на эмоции не оставалось. Ни на то, что вместе с
«Гладстуаром» ушла на дно моя фамильная шпага, а вместе с ней и
стопа документов, содержащих ценную информацию, и существующих в
единственном экземпляре. Что Александр все-таки умудрился утопить
пистолет, и теперь, чувствуя вину, старательно не попадался на
глаза. Остался жив, пару раз буквально каким-то чудом, ну и ладно.
У многих не получилось, и в сравнении с ними я просто
счастливчик.