«Все-таки волнуются!» И это было
приятно.
- Пойдемте, - сейчас вино показалось
совсем безвкусным.
- Благоразумно! – кивнул он. - И
прошу, сарр Клименсе, без глупостей!
- Это уже как получится, - честно
сознался я.
Всю дорогу непонятно куда, мне
пришлось старательно преодолевать соблазн от них избавиться.
Достаточно выхватить кинжал у того, что шел справа, а затем меня
будет не остановить. Но каждый раз самолюбие: «ведут под конвоем»,
побеждало любопытство: «а зачем ведут?» Наконец, мы пришли.
С полувзгляда становилось понятно,
что карета обошлась владельцу в кругленькую сумму, и дело не только
в материалах, пошедших на ее изготовление. Она должна быть
одинаково хороша и на проселочной дороге, где колдобина на
колдобине, и при дальних путешествиях, а еще в нее не стыдно
усесться, направляясь с визитом куда угодно. Такой универсализм
стоит дорого. Впору карете была и пара впряженных лошадей. Рослые,
мускулистые, одинаковой каурой с золистым отливом масти, что хорошо
было видно при свете каретных фонарей, они разве что огнем из
ноздрей не пыхали. И это после стольких часов езды! Ведь под
толстым слоем прилипшей к лакированным бортам кареты пыли, цвет так
сразу и не определишь: то ли он молочный, то ли слоновой кости, а
то и вовсе бежевый.
Меня все больше мучило любопытство:
кто в ней скрывается, и чего он хочет? В тоже время ситуация была
донельзя унизительной, а потому решение было из тех, что называются
компромиссными. Если при разговоре со мной не соизволят выбраться
из кареты, начну действовать, причем обойтись полумерами наверняка
не получится.
Но нет. Дверца распахнулась, и минуя
подножку, на землю, несмотря на внушительную комплекцию, легко
спрыгнул таинственный незнакомец. Если судить по его физиономии и
поведению, он представлял собой достаточно редкий тип людей,
которые всем и всегда довольны, у них неизменно хорошее настроение,
а потому с их лиц редко сходит улыбка.
- Тысячекратно умоляю меня простить,
сарр Клименсе, но, свидетель тому святой Пятиликий, удержаться от
соблазна я не смог. Это было выше всяческих моих сил! - сходу
рассыпался в извинениях он.
В тот момент мне отчаянно хотелось
надеяться, что лицо осталось невозмутимым.
- Что все это значит?!
Вместо ответа он обратился к моим
конвоирам:
- Господа, ваша миссию полностью
выполнена, а потому можете быть свободны. Кстати, вы и представить
не можете, на каком волоске висели!..