Кивнул, даже не оборачиваясь. На ошибку мне не оставили
права.
— Надо проверить личное дело парня, с которым Узумаки
контактирует, — произнёс низкий, строгий голос.
Я замер, стараясь даже не дышать. Шимура Данзо, глава Корня
АНБУ, редко общался напрямую с подчинёнными, но если он сам
заговорил, значит, это имеет особое значение.
Он стоял в полумраке, опираясь на трость, взгляд устремлённый
куда-то вглубь комнаты. Казалось, что он уже всё решил, и моё
мнение здесь не нужно.
— Найди всё, что возможно, — продолжил он после небольшой паузы.
— Семья, связи, академия. И если потребуется... проверь, кто он на
самом деле.
— Слушаюсь, Данзо-сама, — быстро ответил я, склонив голову.
Он кивнул, затем махнул рукой, давая понять, что разговор
окончен. Я тихо вышел, стараясь скрыть дрожь в руках. Проверка
личного дела может значить многое, но в Корне любое внимание Данзо
к конкретной личности заканчивалось... неоднозначно.
Кто этот мальчишка, который сумел заинтересовать самого
главу?
Вернувшись домой после прогулки и разговора с Наруто, я заметил,
как странное ощущение тяжести легло на плечи. Словно кто-то следил
за мной.
— Хм, нервы, — пробормотал я, стряхивая это чувство.
Закрыв за собой дверь, я опустился на кровать, размышляя. Город
ночью был слишком тих, даже уютен. Казалось, что опасности, которые
могли подстерегать за каждым углом, остались позади. Но это чувство
наблюдения... оно не отпускало.
Лёжа на кровати, я смотрел в потолок, раздумывая о том, стоит ли
рассказать Боссу о странностях последних дней. С одной стороны, это
может быть просто паранойя. С другой — если я ошибаюсь, цена этой
ошибки будет слишком высокой.
"Да ладно, — решил я. — Если что-то и произойдёт, разберусь.
Сейчас важнее не усложнять жизнь самому себе."
Я потянулся за блокнотом, оставленным на столе, чтобы немного
отвлечься. Там остались каракули прошлого владельца тела — попытки
рисовать что-то непонятное. Пролистывая страницы, я вдруг
задумался.
"Кто был этот парень до меня? О чём он мечтал? Был ли
счастлив?"
Роясь в воспоминаниях мальца, я ощущал, как его прошлая жизнь
стягивает душу невидимыми нитями. Это была боль, запечатлённая в
обрывках его памяти — слабая, но неизгладимая. Он хотел быть
художником. Забавно, учитывая его полное отсутствие терпения и
воображения. Его рисунки были неуклюжи, как и его мечты.