Автомат, болтавшийся на ремне, глухо звякнул о приступку и
хлопнул по ноге. Нат с Мезенцевым наконец-то перестали орать друг
на друга и тоже покинули машину. Я сделал пару шагов в сторону и,
продолжая щуриться, перехватил оружие двумя руками.
Объятый клубами пыли Боливар замер на грунтовой дороге, заросшей
по обочинам мелкой грязной травой. Солнце в этом мире клонилось к
закату, но из-за резкого перепада освещенности я всё равно
продолжал щуриться. Внезапная смена времени суток казалась
неприятной, но после того как нас чуть не разорвали на части
кровохлёбы с ремехами и не разнесли на куски рельсом, жаловаться
неуместно.
Мы оказались посреди открытой местности. С правой стороны от
дороги виднелось несколько домов. В первую секунду я невольно
дернулся, решив, что стоит попытаться укрыться за машиной или хотя
бы спрятать автомат за спину, но в этом явно не было
необходимости.
На аккуратных квадратных окнах лежал толстый слой пыли и грязи,
местами настолько толстый, что в стеклах даже не отражались блики
вечернего солнца. Некоторые и вовсе выбитые.
Секции покосившихся оград заборов, сваренных из железных труб с
прикрученными к ним деревянными штакетниками, местами полностью
развалились и лежали на земле, исчезая среди прорастающей травы. В
целом поселение выглядело весьма привычно, если не вглядываться в
странную форму крыш, очертаниями напоминавших срезанную верхушку
железнодорожной цистерны, опущенной прямо на коробку стен.
Проводя каждое лето у бабушки в Казахстане, я часто наблюдал
заброшенные поселки. Они часто попадались вдоль дороги от
таможенного пункта к месту назначения. Редкие поселения из
одной-двух улиц с тремя или пятью домами на каждой. Одиночество и
запустение оставляли неизгладимый след, и тут не надо обладать
какими-то особыми талантами или подсказками медальона, чтобы
понять, что данный населенный пункт необитаем уже очень давно.
На какое-то мгновение мне даже показалось, что я действительно
оказался в Бурлинском районе Западно-Казахстанской области… На
дороге к ставшему почти родным поселку Бумаколь. Или же колхозу
имени Тельмана, как он назвался до распада СССР. Неверное, если бы
не навалившаяся тяжесть, попадание шокера и ужасная смерть капитана
с сержантом на моих глазах, я бы почувствовал щемящую тоску по
родному краю и семье…