Входная дверь распахнута. В углу косяка виднелся плотно
воткнутый в стык тапок. Судя по толстому слою паутины и огромному
количеству высушенных насекомых в ней, торчал он так не первый
год.
— Осторожно, Тохан, — тихо сказал Бабах, приподнимая оружие.
— Да нету тут никого.
Я подошел к дверному проёму. Под ногами заскрипели рассохшиеся
доски некоего подобия крыльца. Усталость и стресс окончательно
взяли верх над остатками сил, и единственное, чего я сейчас хотел,
так это как можно скорее лечь, вытянуть ноги и закрыть глаза.
Мы вошли в сени.
Выглядело помещение как самодельный пристрой, наспех возведенный
из разномастного кирпича, небрежно окрашенного белой известью. Я
оказался в привычном мире незатейливого деревенского быта.
Напротив нас располагалась большая дверь, ведущая
непосредственно в дом. Прямо у входа стояла полка для обуви с
отслоившейся синей краской. Огромная трещина, сквозь которую
пробивалось вечернее солнце, бежала по одной из стен, упираясь в
маленькое грязное окно. Рядом примостился самодельный стеллаж,
сколоченный из грубых досок и заставленный домашней утварью.
Чугунные жаровни, закопченные сковородки и кастрюли. Пыльные
стеклянные банки, коробочки с какой-то мелочевкой. Тут же стояли
старые стулья и массивное кресло на толстых квадратных деревянных
ножках, заботливо прикрытое пыльной тряпкой.
— Ну вот, это подойдет… — выдохнул я, уткнувшись взглядом в
старую железную кровать из сетки Рабицы.
Недолго думая сделал пару шагов и, убрав с нее стопку побитых
эмалированных тазов, составленных один в другой, я осторожно
опробовал конструкцию на прочность. Сетка Рабица давно пришла в
негодность и, владельцы дома приспособили поверх нее несколько
досок, накрыв старым половиком.
Как же всё это выглядело знакомо!
Да, большинство предметов немного отличалось по форме или
величине, но в целом назначение каждого из них угадывалось
безошибочно. Даже тазики, которые я только что снял, были почти
такими же. Разве что ободок загнут намного больше, и рассчитаны они
на чуть больший объем жидкости, чем я привык.
Я нетерпеливо смахнул ладонью с грубого половика крупный сор и,
сообразив из обдергайки и кофты некое подобие подушки, бросил их к
ржавой спинке. Вишняков всё это время стоял напротив двери в дом,
наблюдая за моими действиями не менее усталым взглядом.