— Тохан, она по парню своему скучает, — напомнил Гарик. — Ни у
кого из нас шансов нет.
Я посмотрел на Мезенцева, думая о своем.
— Ну, ладно-ладно, — улыбнулся он. — У тебя шансов нет. Правда
придется это еще и Бабаху объяснить. Начнете драться, я разнимать
не полезу, сразу говорю.
— Почему шансов нет?
— Ну, во-первых, потому что ее парень явно был каким-то крутым
чуваком, не то что мы. А во-вторых — он погиб. Бессмысленно
соревноваться с мертвыми…
— Это еще почему?
— Потому что он навсегда останется таким, каким она его
запомнила. Идеальным. Они не проживут вместе кучу лет. Он никогда
не накричит на нее или не вернется домой в плохом настроении. Не
будет бухать по десять дней подряд и не помнить того, что делал
накануне вечером, — Гарик задумчиво посмотрел в несуществующую
точку. — Внезапно не выяснится, что у него есть другие девки на
стороне или еще несколько детей. Понимаешь? Для нее он навсегда
остался идеальным. Тебе никогда его не затмить, потому что ты живой
и творишь всякую хрень, а он нет. Это бессмысленно…
— Нехорошо так говорить о человеке, которого мы даже не знали, —
осторожно заметил я, словно Нат могла оказаться за соседней кучей и
подслушать наш разговор. — Наверняка он являлся хорошим солдатом и
не был трусом…
— Так я с этим и не спорю, — Гарик пожал плечами. — А ты не
трепись никому, о чём мы говорим, и не будет проблем. К тому же, а
что изменится от того, что мы не будем говорить об этом вслух?
Думать именно так, ведь никто не запрещает. И, к слову, тебе тогда
Лёхе по роже щелкнуть не хотелось?
— Да какой он теперь Лёха? Лёхер самый настоящий, — протянул я,
особенно выделив три последние буквы. — Хотелось, конечно, но не
стал. Знаешь, как моя бабушка говорит?
— Сучка не захочет, кобель не вскочит?
— Да. Грубовато звучит, если честно, но…
— Но очень жизненно, Палыч, — согласился Гарик. — Беда таких
ситуаций в том, что ты просто стал неинтересен, и тут быстро
нарисовался хитрый Лёхер. И стал для Маши чем-то новеньким, чем-то
интересненьким. Не знаю, утешит тебя это или нет, но когда-нибудь и
он ей надоест. И точно так же нарисуется другой, более хитрый…
Гарик смачно матюгнулся.
— Да ну его к чёрту. Чего ты, вообще, начал?
— К тому, что ты лучше думай о том, как он на задницу сядет,
когда мы вернемся. Думаю, после всех этих передряг тебе ему даже
щелкать не придется. Достаточно будет просто посмотреть злобно, и
всё…