Второй день был еще длиннее первого. Времени хватило на все.
Несколько раз садились за стол, залазили, охлаждаясь, попеременно
то в море, то в речку. Майер вообще уселся в речной воде по грудь,
держа в правой руке бокал с вином, а в левой сигару и, по мере
опустошения бокала, громко требовал у своей девушки по имени Марта
своевременного долива. Марта охотно доливала. Его примеру тут же
последовали Малышев и Аня, которым, правда, захватили бутылку с
собой и доливали себе сами.
– Сибариты, – добродушно заметил Велге Дитц, сидя в
шезлонге и водрузив свои длинные и уже изрядно покрасневшие от
солнца ноги на стол, с которого официанты только что убрали грязную
посуду. – Сибариты и эти… как их…
– Эпикурейцы, – подсказал Александр.
– Он держал на коленях Карину и потому не мог последовать
примеру Хельмута. Да и не хотел – не в обычаях русского человека
ноги на стол водружать.
– Именно! Вот скажи, Саша, думал ли ты, что наши солдаты
могут быть такими сибаритами и, не побоюсь этого слова,
эпикурейцами? И вообще, разве солдат может быть эпикурейцем? А если
и может, то, полезно ли это солдату? Вот о чем я хочу спросить
тебя, мой боевой друг!
– Это, знаешь ли, от ситуации зависит, – блаженно улыбаясь
отвечал Велга, принимая легкомысленный тон обер-лейтенанта. –
Ты бы, кстати, ноги поберег – облезешь… Почему же не полезно? Не
вижу, отчего бы солдату, если позволяет обстановка и старшие по
званию, не посибаритствовать и даже не поэпикурействовать? Мы это
заслужили, как уже справедливо было нами же замечено. И вообще,
раньше после победы давали три дня на разграбление города. Я,
разумеется, как командир Красной Армии, подобные методы поощрения
особо приветствовать не могу, но в виде исключения… Опять же, мы,
слава богу, не во взятом штурмом городе и никого не грабим и не
насилуем. То есть нам хорошо, но от этого никому не плохо. Редкий,
кстати, случай…. Так что, гуляй Хельмут, и не о чем не думай. Бери
пример с меня. Так и быть, разрешаю.
– Это он мне, видите ли, разрешает! – шутливо
возмутился Дитц и даже убрал со стола ноги. – Ганс Иванович,
нет ли какой мази от солнца? А то я действительно, пожалуй, сгорю.
У нас, саксонцев, кожа нежная…. Спасибо. Так вот, товарищ
лейтенант, чтоб вы знали, мне для этого не требуется ничьё
разрешение. И уж, тем более, ничей пример. Наоборот, это я вас еще
научу гулять по-настоящему. Потому что только германским воинам,
истинным, я бы сказал, нибелунгам, уготованы после смерти пиры
Валгаллы в окружении прекрасных белокурых женщин и боевых
товарищей. И отсюда неизбежно следует, что к пирам этим нам надо
готовиться заранее, еще здесь, на земле. Дабы не ударить лицом в
грязь пред очами бога Одина. Уж очень они, пиры эти …э-э…
пиршественные. А что нужно, чтобы хорошо подготовиться?