– Как что? – усмехнулся Велга. – Выучка, конечно!
Закалка и тренировка и ещё раз тренировка и закалка.
– Правильно! Как там говорил этот ваш полководец… как его…
Суровый?
– Суворов.
– Хм. А Суровый мне больше нравится. Суровый к врагам!
А?
– Ну, и как он говорил?
– Трудно в учении…
– Тяжело в учении.
– Не сбивай. Тяжело в учении…
– Легко на привале!
– Да! То есть, нет, конечно. На привале, разумеется, легко,
но я не это хотел сказать…
– В бою, в бою легко, Хельмут.
– Верно. Тяжело в учении – легко в бою. Только в бою всегда
трудно, – вздохнул Хельмут. – Но все равно он был прав. И
это его высказывание мы вполне можем отнести и к пирам. Можем или
нет?
– Еще как можем! Я бы даже сказал, обязаны отнести.
– И я так считаю. Значит, смотри, что получается.
Белокурые, златовласые, черноволосые и даже рыжекудрые прекрасные
женщины есть, боевые товарищи на месте, вина и прочего в достатке,
энтузиазм…. Энтузиазм присутствует?
– А как же!
– Тогда – гуляем!
– А я думал, что мы уже….
– Нет, это была только … м-м… прелюдия, вот. Черт, каких
только слов в голове не водится, иногда просто сам диву даешься…
По-настоящему я еще и не начинал.
– Одно плохо, – неожиданно погрустнел Велга и мягко, но
решительно ссадил Карину с колен.
– Что именно?
– Боевых товарищей мало. Онищенко бы сюда, Руммениге… и
остальных, тех, что убиты на Пейане…
– Да, – согласился Хельмут. – Мало нас осталось.
Что ж, самое время помянуть павших и пожелать удачи живым. Эй,
личный состав, приказываю всем налить! Помянем наших павших
товарищей. Может быть, они глядят сейчас на нас откуда-нибудь с
небес – тех, на которых мы ещё не бывали, и вместе с нами радуются.
А мы их будем помнить всегда. Все мы живы лишь потому, что они
приняли смерть вместо нас. И все наши победы – это их победы
тоже.
Отряд выпил стоя.
Потом выпили за Землю со всеми ее параллельными двойниками, за
Германию и Россию, за дружбу и боевое воинское братство, за победу
над всеми бывшими и будущими врагами, за присутствующих здесь
прекрасных женщин (за Аню отдельно), за здоровье Распорядителя,
который предоставил им для отдыха такое замечательное место, за
само место и за всю планету в целом.
После тоста за планету, Дитц ненадолго задумался, а затем
поинтересовался у скромно сидящего рядом Арнольда, можно ли
совершить ознакомительную экскурсию.