Теплые мягкие губы Карины, и ее медленные, нестерпимо сладкие
ласки.
Крепкий вкус испанского вина херес, которое они с Дитцем пили
прямо из горлышка, передавая друг другу бутылку.
Мощную фигуру Малышева, уносящего Аню на руках к Дому.
Валерку Стихаря, настойчиво пытающегося обучить музыкантов
словам и музыке знаменитой «Мурки»…
Ночевать почти все остались на берегу.
Кажется, именно друг Хельмут заявил, что негоже, закаленному в
боях и походах солдату привыкать к мягкой перине и теплому одеялу.
Настоящий солдат спит там, где застает его ночь. Конечно, палку не
будем перегибать, и обойдемся, пожалуй, без рытья окопа и
устройства блиндажа, но выставить часовых никогда не помешает.
Особенно здесь, на чужой планете. Так и быть, на этот раз часовыми
могут послужить и официанты. Они все равно существа искусственные и
вполне могут обойтись без сна. То, что солдаты из них, как из
дерьма пуля, не подлежит ни малейшему сомнению, но лучше они, чем
совсем никого, – не бля… простите, наших прекрасных дам же на
часы ставить! Он, Дитц, прекрасно понимает, что ни он сам, ни
вверенный ему личный состав, а также товарищ лейтенант Александр
Велга караульную службу в настоящий момент нести не могут по
объективным причинам, а посему слушай приказ: официантам
вооружиться шампурами, не спать и оставаться на посту вплоть до
его, обер-лейтенанта Дитца, пробуждения. Людям же пусть немедленно
принесут их личное оружие. Так, на всякий случай. Чтобы спокойнее
спалось. Все. Выполнять.
* * *
Утро четвертого дня (на третий день отряд, конечно, ни на какие
экскурсии не отправился, а продолжил заниматься тем же, чем
занимался в первый и второй) застало рядового Стихаря в кустах.
С отвращением разлепив глаза, он перевернулся на живот и сделал
попытку выползти на более менее свободное пространство. Попытка
удалась, и Валерка, дрожа всем телом поднялся на ноги.
Допился, разведка, подумал он, ощущая с каким отвратительным
скрипом, ворочаются в чугунной голове мысли, до дома не дошел – в
кустах свалился. Все. Амба. Пора завязывать. Так, где это я… Ага,
дорога впереди, а вон и Дом сквозь ветви просвечивает. Надо же,
совсем чуть-чуть не дошёл. Но чуть-чуть у нас не считается. У нас
считается только все и до конца. Ладно, пойдем тихонечко. Шажок,
другой… вот и молодец. Ох, что же вчера было-то? Не помню ни хрена.
Ладно, шут с ним, перемелется. А перемелется, и мука будет. Из муки
пирогов напечем, за стол сядем, гулять бу… Не-не-не! Отставить
гулять. А что тогда? Как что? Старый, веками проверенный способ.
Баня и баба. Интересно, можно ли организовать в Доме баню? И куда я
вчера дел свою бабу? Ладно, отыщется, не иголка. А вот и Дом.
Интересно, где наши? Так, принимаем вид по возможности бодрый и
независимый, потому как, если я вчера чего не того учудил, то все
одно найдется, кому мне об этом подробно рассказать…