— Клюковкин, — вновь позвал
меня Максим Евгеньевич.
Я уже и забыл, что он меня о
чём-то спрашивал.
— Задумался. Неплохой вертолёт
конструкторы придумали. Но сомневаюсь, что вы мне на нём дадите
полетать.
Максим Евгеньевич улыбнулся и
кому-то из прибывших махнул рукой.
— Угадали, Александр. Есть
специально обученные для этого люди. Но у вас более сложная задача.
Вам предстоит прикрывать этот вертолёт во время специальных
вылетов. Сейчас познакомлю вас с вашим коллегой.
— Это один из специально
обученных людей? — увидел я приближающегося к нам
мужчину.
— Именно так и есть, — ответил
мне Максим Евгеньевич, но моё внимание переключилось на подошедшего
к нам человека.
Его лицо было мне знакомо, но
вспомнить кто передо мной не получалось.
— Приветствую вас! — протянул
он мне руку, и мы поздоровались. — Это тот, о ком вы говорили
Максим?
— Именно так. Командир вашего
эскорта на время испытаний, — представил меня Максим
Евгеньевич.
— Очень рад. Гурген Рубенович,
а фамилия моя Карапетян.
Ну конечно! Кто бы это ещё мог
быть!
Передо мной будущий
заслуженный лётчик-испытатель, поднявший в воздух и освоивший
огромное число типов и модификаций вертолётов. Эпитеты в сторону
Гургена Карапетяна можно продолжать до бесконечности.
Самая интересная деталь, что в
1991 году ему самому последнему из лётчиков-испытателей было
присвоено звание Героя Советского Союза.
— Взаимно, Гурген Рубенович.
Лейтенант Клюковкин Александр, — ответил я.
— Лейтенант, значит, —
улыбнулся Карапетян и посмотрел на меня оценивающим
взглядом.
— Гурген Рубенович, он целый.
Не изучайте его так внимательно, — посмеялся Максим
Евгеньевич.
Однако Карапетян с трудом
пытался скрыть удивление. Взгляд у него поменялся с оценивающего на
снисходительный.
Будь я на месте Карапетяна,
тоже бы напрягся. Опытный образец во время боевых испытаний будет
прикрывать лейтенант, а не опытный командир подразделения или
старший лётчик. Он же не может знать моих реальных
навыков.
— Молодой человек, а какой у
вас общий налёт на Ми-24?
С козырей зашёл! Если я ему
сейчас скажу, что я меньше года в должности командира вертолёта, он
никогда под моим прикрытием не сядет в кабину.
— Думаю, вы сами понимаете,
что не такой, как у вас, — ответил я.
— Размытый ответ. Вышли из
положения. Но я должен знать, что опытную машину прикрывают опытные
экипажи.