Смотрю на своё сокровище в зеркало заднего вида. Её ясные глаза сверкают праведным гневом.
Она пытается задеть меня как можно больнее. И я понимаю это её желание. Будь я на её месте – тоже бы хотел сделать Палачу больно.
Внутри всё неприятно сводит от дурных мыслей. Остаётся мизерный процент, что её слова могут оказаться правдой. Маленький беззащитный комочек мог стать последней жертвой Палача.
Да, несмотря на то, что я говорил ранее, аборт – целиком моя вина. Не вина отчаявшейся и запутавшейся в чувствах молоденькой девочки, а моя.
И если она сделала то, о чём говорит, то мне придётся жить с этим грехом всю оставшуюся жизнь.
Через пару часов в дороге Лира засыпает.
Мы едем на север, и я то и дело поглядываю не неё.
Милая, сонная… Совершенно беззащитная. И вся моя.
Я сделаю всё ради её безопасности. И если ради этого придётся ещё какое-то время побыть монстром, которого она так ненавидит, то я пойду и на это.
Четыре часа ночи.
Смотрю на карту. Впереди должен быть пост полиции.
Но если поехать через лес, окольными путями, можно его миновать.
Глаза слипаются, а заживающие ожоги непрестанно ноют.
Надо остановиться на ночлег. Быть может, дальше такой возможности не представится.
Сворачиваю с трассы и гоню по грунтовке. Какое-то время мы едем через лес, освещаемый лишь светом фар.
Когда дорога становится узкой настолько, что внедорожнику уже не проехать – я останавливаюсь.
Выхожу из машины и вдыхаю прохладный свежий воздух полной грудью. Вокруг тишина. Только мы.
Достаю из багажника палатку и прочее снаряжение. Динар купил всё по списку.
Когда палатка готова, я открываю заднюю дверь машины и наклоняюсь над спящей девушкой. Она настолько устала, что даже не проснулась, когда мы остановились.
Убираю с лица спутанные пряди и аккуратно, чтобы не потревожить её сон, беру Лиру на руки.
Сперва она доверчиво прижимается ко мне во сне, но потом вдруг открывает глаза.
Вокруг так темно, что с трудом можно различить очертания машины.
- Где мы? – встревоженно спрашивает она.
- В лесу, - усмехаюсь я, прижимая её плотнее к себе.
Хрупкое тело в моих руках начинает подрагивать. От холода? От страха?
Рядом с ней мне безумно сложно сдерживаться.
В ответ на её неприкрытый страх в глубине души рождается непонятное, почти звериное чувство. Всё это время оно спало где-то там, очень глубоко. Подавляемое волей, не решалось показаться на свет.