— Ура!!! — снова раздалось над лагерем.
Уже потом, когда люди разошлись по своим делам, я спросил у
Тимофея, кто те люди, которые не пожелали присягнуть мне на
верность.
— Ну, дед Афанасий, — Тимофей почесал рукой в затылке. — Он
просто глухой, да и колени у него не гнутся. Но я могу привести
его, чтобы он повторил присягу перед вами.
— Нет, — я махнул рукой, — меня больше интересует та троица во
главе с Никоном Водорезовым. Они так зло косились на меня, словно я
им лично какое-то зло причинил. И некоторые из тех, что присягу
всё-таки принесли, косились на них с одобрением.
— Это братья Водорезовы. Никон — старший. Савелий — средний.
Фома — младший, — рассказывал мне помощник, словно зачитывал статью
из энциклопедии. — Они из той же компании, что и Лука, Степан и
Николай, которых вы уже судили. Но раньше в протестных настроениях
замечены не были. А сейчас… Думаю, им очень не понравилась история
с артефактом внушения.
«Ты бы знал, как она не понравилась мне, — подумал я про себя. —
Ты бы только знал!»
— И что советуешь предпринять мне на их счёт? — поинтересовался
я, понимая, что делать что-то всё равно придётся, так как терпеть
рядом с собой людей, которые могли в любой момент ударить
исподтишка, я не хотел. — Насколько они опасны?
— Да я не думаю… — начал было Тимофей, но я перебил его.
— Послушай, мне совершенно очевидно, что они ненавидят меня и
считают виноватым во всех грехах, которые только может совершить
человек, — я говорил, вспоминая ненавидящие глаза Никона, но за
такое нельзя было судить. — А ещё они, видимо, считают, что я
виноват в их личных бедах.
— Ну отчасти, — аккуратно произнёс мой помощники, видимо,
понимая, что говорит сейчас не очень приятные для меня вещи, — так
оно и есть, — он покивал головой своим мыслям. — Они же хотели
уволиться буквально на следующий день, так как доделали свою
работу. А тут вы с артефактом, и их изгнали вместе с нами вместо
того, чтобы заплатить деньги и отправить в родную деревню.
— Вот даже как, — я задумался, потому что это обстоятельство
круто меняло дело.
По-хорошему бы мне надо было добиться, чтобы их реабилитировали
в пределах империи. Вот только на данный момент у меня такой
возможности и власти не было.
— Но предложу для начала всё-таки привести их к присяге, —
проговорил Тимофей, видя, что я задумался. — А уж потом решать, что
делать. Пока они не совершили ничего противоправного, нельзя их с
плеча-то рубить.