Я развожу руки. Что есть, то есть. Всё-таки удобно списывать всё
на потерю памяти.
– Он маг-целитель. Редкий дар в нашей империи. Так получилось,
что никого в тот момент не было, чтобы пойти на бесплатный вызов.
Пришёл он. Потом стал приходить к нам только он. Вальтер никогда не
интересовался кто он. Для него важнее всего, что не берёт
оплату.
Мама волнуется, рассказывая мне о докторе. Мне циничной женщине
странно слышать о благотворительности мага.
– Лайонел, подкарауливал меня в городе. Провожал. Мы только
разговаривали. Он ни разу даже не дотронулся до меня.
Она произнесла его имя с такой нежностью, что у меня защемило
сердце. Я тоже хочу влюбиться. И чтобы мой голос теплел при
упоминании его имени, и сердце пропускало удары.
– Рыцарь без страха и упрёка, – съязвила я.
– Представь себе, он благородный человек, – отчего-то взвилась
до этого тихая мама. – Не нужно оскорблять его. Я перед тобой душу
выворачиваю, а ты издеваешься.
– Ма, ты чего, я не оскорбляла твоего доктора. Что я такого
сказала? – я действительно не понимаю.
– Не оскорбляла? А кто его рыцарем обозвал? И где ты услышала
такое слово? – негодует мама.
А меня душит смех. Не могу сдержаться. Смеюсь в голос. Держусь
за ограду дома. От смеха слёзы текут из глаз. У меня уже болит
живот, а смеяться не перестаю.
Мама смотрит на меня с обидой. Обида сменяется недоумением. А
недоумение страхом, что я сошла с ума.
– Я всё объясню сейчас, – еле-еле сквозь смех говорю ей.
Всем телом я приваливаюсь на ограду. Смех начинает отпускать. Я
обнимаю маму.
– Рыцарь – это и есть благородный человек, – успокаиваю я
её.
Мама верит мне.
– Ты всегда была умнее нас с отцом и Вальтера, – с гордостью
заявляет она.
– Только не понимаю, как он, взрослый мужчина, умудряется больше
года вокруг тебя хороводы водить? Мам, может, он того, негоден как
мужчина?
– Роза! – вспыхивает мама. – Как ты можешь говорить матери такие
вещи?
– Ну, ладно! Не буду говорить, если тебе от этого легче. Но
думать-то о потенции нашего доктора не перестану.
– Он не наш… – начала мама и осеклась.
Я улыбнулась:
– Хорошо, хорошо. Ты только не волнуйся. Он не наш. Он только
твой. Хоть и негодный как мужчина.
– Зачем ты говоришь о нём гадости?
– Мам, ну какие гадости? Разве ты не понимаешь, что взрослый
влюблённый мужик не может так долго держаться. У него поведение как
у подростка, который боится взять одноклассницу за руку.