— Не для протокола? Грузины не хотят отпускать Абхазию, а те
требуют! Читал последнюю сводку?
— Ну, допустим, — мотнул головой дознаватель.
— Вот и взорвётся всё это рано или поздно. И поверь — милиция
здесь может только хуже сделать, включая эти ваши полки
Дзержинского! Там срочники, им что скажут, то они и сделают. Ох,
Валерий Ильич, на сердце неспокойно, может, и выдумываю, —
сглаживаю тему я.
— Да я и сам так считаю. Умный ты парень! И непростой! Всегда об
этом догадывался. Другое дело, что команду должен самый верх дать…
— Лукарь выразительно посмотрел на потолок, словно мог там, через
этажи, разглядеть Кремль, имея в виду, конечно, Горбачёва. Ну, не
бога же! Валерий Ильич — человек партийный и атеист, и даже в
теории к мистике не склонный.
— Батя, ну что вы всё о делах да о делах! Давайте за сына! — в
зал ввалился Илюха, и разговор с неудобной темы сменился на
приятную.
Тем более, презентованный мне Конём самогон нашёлся. На кедровых
орешках, двойной перегонки! Высший сорт! Все как и обещал Егор.
— Вещь! — дружно оценили напиток мужики.
Сидели часов до четырех, потом Илья уснул, а офицеры разошлись
по домам. Коля пошёл к дочке, у которой был в гостях, а Валера к
жене поехал. Машина-то во дворе все это время его дожидалась!
«Бедный водила», — представил я шофера, зябнущего в тёмном дворе,
пока в тепле его пассажир обсуждал судьбу Союза под чудо-самогон от
Конева.
Машину подали ровно в семь тридцать, так что поспать удалось
всего часа три, не больше. Глянул на Илюху, безмятежно
раскинувшегося на диване — пускай дрыхнет, будить не стану. Ключи
от моей квартиры у него есть — проснется, сам закроет.
Водитель — парень молодой, лет двадцати пяти, наверняка офицер,
хоть и в штатском — аккуратно отвёз меня на моей же «восьмёрке» на
работу.
На Аньку не дышу, сам чувствую, как перегаром от меня тянет. Да
ещё голова раскалывается. Ну не алкоголик я, поэтому с похмела
болею.
— Ох ты! Рассольчик будешь? У нас в холодильнике огурчики
маринованные, — Анька с пониманием пододвинула ко мне стакан с
крепким чаем.
— Тащи! Когда бюро? В девять?
— Так отменили же! На понедельник перенесли! — обрадовала меня
Малова.
Вот это поворот! Ну и зачем я сегодня на работу приперся?
— Чёрт! Ладно, тогда уже без меня, я ведь в воскресенье улетаю
на соревнования.