Ангелина уставилась в экран. Ого, сколько здесь собрано случаев
повреждения биополя! Интересно, Борис Витальевич всё это насобирал
у пациентов или сам придумал?
Очень скоро протоки и узлы сплелись в сплошной клубок, а
странные фигуры, разрисованные разноцветными нитями-протоками,
завели дёргающийся танец под песни-заклинания, маня удивлённую
Ангелину присоединиться...
Проснулась она оттого, что Борис Витальевич тряс её за плечо. За
окном заметно посветлело.
- Ангелина, вам пора домой.
- Который час? – силясь продрать глаза, спросила Гелька.
- Седьмой час. Я задержался, а вы, я вижу, использовали время "с
толком".
- Я не заметила, как заснула, - слипающиеся глаза никак не
желали открываться, "чугунная" голова, мгновенно отключаясь, сонно
падала на грудь.
Полетаев поставил Ангелину на ноги и хорошенько встряхнул.
- Вам пора домой, девушка, но если не боитесь неприятностей,
можете отоспаться здесь на кушетке.
Ангелина с усилием распахнула глаза, стараясь не моргать. Какая
ещё кушетка? Тогда её дома ждут не просто неприятности, а Страшный
суд!
Гелька пробормотала что-то на прощание и повернулась. Она сразу
почувствовала, что что-то не так: одежда завернулась и туго
натянулась, стиснув тело, а потом давление резко спало. Воспарившая
Ангелина сделала круг по кабинету – ей впервые случилось
инвертировать без одежды, которая кучкой осталась лежать там, где
она только что стояла. О, господи! Что делать? Борис Витальевич
указал на дверь и вышел. Ангелина материализовалась и торопливо
оделась, зябко ёжась. Она, наверное, не решилась бы на это и
наплевала на вещи, если бы не телефон, остававшийся в кармане.
Ангелина решила впредь быть внимательнее – оказывается, и у неё
при недостатке концентрации могут случаться промашки. Она не стала
дожидаться возвращения Бориса Витальевича – ей не хотелось
выслушивать его язвительные комментарии, а просто тщательно
настроилась, не забыв произнести заклинание, инвертировала и
вылетела в окно.
Гельке нужно было спешить – домашние вот-вот все начнут
вставать. Она рассчитывала вернуться, как можно незаметнее. Но
Злыдень, разбуженный внезапно ворвавшимся в окно гулким смерчем, с
диким фырчанием сорвался со стула и ринулся к двери.
- Кис-кис, Злыднюся, - осторожно приближаясь, попыталась
умилостивить кота Гелька, но тот вздыбил шерсть и грозно заурчал,
глядя на её протянутую руку. – Вот горе! Киса, это я, я...