– Насчёт Фортунатия… – Внезапно сказал он, внезапно же поднимая на соперника взор такой острый и живой, что более восприимчивый из рода джентри, несомненно, вздрогнул бы.
И это было всё, что он сказал.
Когда Джонатан обрывал фразы, они застывали в воздухе, как нечто совершенное и задуманное именно в таком вот виде – имя… и многоточие, отмеченное в пространстве между собеседниками зримыми выбоинами. Кажется, речь не такое уж пустое изобретение – а ведь джентри многие и многие эпохи спокойно обходились без неё, справедливо считая, как написал мудрейший из джуни, что всякая изречённая мысль – есть ложь.
Правда, в самом этом определении заключалось его опровержение, вроде старинной игры «Комната заперта снаружи, а ключ внутри».
Глава разведки, тем не менее, не спешил впечатляться – не таков. Облик его не оставлял гармонического впечатления, как монарший. И всё же… всё же…
Находились иные, полагавшие, что в облике главы разведки имеется что-то этакое прельстительное. Что в резкости и дисгармонии тоже есть свой шарм. Его лицо было худое до того, что под выгоревшей до папируса кожей проступали призраки твёрдых костей. Глаза поблёкли. Подбородок длинён и остр. Сколько лет ему, знали немногие. Может, только его нынешний собеседник и знал.
Впрочем… для джентри любой отсчёт мало что значил – так часто им приходилось пренебрегать летоисчислением ради вечности.
Глава разведки тем временем ответил и на королевский взор (взором спокойным и ничего не выражающим) и на королевскую речь. Он сказал:
– А что Фортунатий?
Строго говоря, то был, конечно, не ответ.
Его величество снова занялся доской и сделал ход, который я называть не стану, так как ничего в этой благородной и древней игре не понимаю.
– Что он вам рассказал. – Пояснил король. – Ну, спел, выложил, зачистил. Не знаю, какие термины вы используете, господин глава разведки, в общении с вашими секретными сотрудниками.
Глава разведки охнул – лицо его осталось, впрочем, непроницаемым – и с места в карьер принялся разуверять короля, даже пожурил слегка.
– Джонатан, вы не можете так… зачем ты, честное слово?
– Даже честное слово, – заметил король, глядя в доску, где – даже я это понимаю – ничего не происходило, – приплёл. Любезный вы какой. Немедленно скажите мне. Сей секунд. Понимаете?
Тут глава разведки устроил такую штуку – он по-прежнему не ответил, а потупился и закусил нижнюю губу острыми белыми зубами. И это было ещё не всё. Отчаяние… Он так и сказал.