Близняшки лет пяти. Из-под белой кожи проступали синие прожилки вен. Близняшки настороженно смотрели на автомобиль, обходя его полукругом. Я взял фотоаппарат и сделал снимок через стекло.
Перед домом, отделанным сайдингом, я из любопытства свернул направо на грунтовую дорогу и скоро выехал на берег реки Вычи. Здесь врастал в землю брошенный грузовик и паслись коровы с чумазыми боками. Я вышел сделать несколько снимков и заодно взобрался на странный холм у самой реки. Холм оказался кучей земли, которую навалили при раскопках выгребной ямы. В заболоченный провал филинцы сваливали пищевые отходы, старую мебель и строительный мусор. Река подтапливала дальний конец ямы. От ямы исходило гудение тысяч мух. Из-за тёплой весны они были настырны и решительны, как в августе.
Я не стал дожидаться, когда ветер ещё раз бросит в меня смрад выгребной ямы, и поспешил вниз. Здесь меня караулил скучающий пастух.
– Эй, чё ты там потерял? – весело спросил он.
Пастуху хотелось поговорить. Он начал с нейтральных вопросов, из Нечаево я или из Хасаново, потом спросил сигаретку, потом обсудил мой автомобиль. Узнав, что я журналист и мой фотоаппарат стоит, как его машина, он рассмеялся и рассказал про какого-то родственника, который тоже был художником (по меркам пастуха – «тоже» означало «ещё один бездельник»), а потом купил безумно дорогой фотоаппарат и живёт теперь в Москве.
Мы немного поговорили о том и о сём. Пастух не стеснялся беззубой улыбки и пах похмельем, но, в отличие от Коростелёвой, его похмелье было дружелюбным, больше табачным. Кнут, свёрнутый кольцом, висел на плече. Шесть или семь коров лежали под единственным деревом на берегу и редко трясли ушами.
Я спросил про близняшек.
– А это эти… Как их там… Короче, родились они такие. Да тут же это… Вышки. Излучатели, – охотно доложил он. – Вот на том берегу все от рака померли. Поедешь, погляди, дома брошенные. А с этого краю тоже излучение. Народ тут долго не живёт.
– Что за излучение? – удивился я новому заходу.
– Ну это, как его… Типа как, знаешь, космические лучи. Тут же военные стояли. Ну они тут это, летали, чё-то там, не знаю. Дыра, короче, озоновая тут. Это… Вот как на заре пойдёшь, везде же заря красная, да? А тут вот за речкой жёлтая. Прям жёлтая, как мои яйца, – захохотал он. – Во, гляди.