Третьи исследователи считают, что при всей видимой убедительности германских этимологических соотнесений материал надписи представляется весьма многозначным в своих деталях, и потому дискуссия о языковой и культурной принадлежности памятника не может считаться завершенной (Ганина 2005).
Письменность на древнегерманских языках появляется сравнительно поздно. В результате христианизации применение алфавитов греческого (у готов) и латинского (у западных и северных германцев) служило, прежде всего, целям распространения веры и было делом служителей церкви. Ценными свидетельствами о древнегерманских языках могут быть заимствования в языках, которые в древности вступали в соприкосновение с германцами. Так, например, подобные примеры заимствований даёт финский язык: rengas – «кольцо», от герм. hringas, ruhtinas – «князь», от druchtinas (позднее druhtin), kuningas – «король», riikas – «богатый».
В древности между германскими и славянскими языками явно было больше общего. Возьмём, нарпример, готское выражение Augô þein þata taihswô – «твой правый глаз» (букв. глаз твой, тот правый). Здесь taihswô (читается как «техсво») означает «правый». В современном немецком языке «правый» – recht. Другой корень. А этот похож на современное латышское taisns – «прямой», taisnīgs – «правый» в смысле «справедливый». «По правую руку» будет pa labi. Тоже другой корень. Готск. taihswô и латышск. taisnīgs, похоже, родствены древнеславянскому «деснъ», тоже означавшему правый. В современном русском языке сохранились такие архаичные слова с этим корнем «дес», как «десница» – «правая рука», «одесную» – «по правую сторону».
На языке готов слово «хлеб» писалось как hlaifs (читалось как «хлефс»), в родительном падеже hlaibis («хлебис»). В древнегерманских языках тоже был этот корень, но, кажется, куда-то делся: ди. hleifr, да. hlāf, дс. hlēf, двн. (h) leib; ср. да. hlāford (современ. англ. lord) «хранитель хлеба», hlǣfdige (современ. англ. lady) «месящая хлеб». В балтийских языках этого корня для обозначения понятия «хлеб» нет. По-литовски, вообще, сохранился древний корень duona, родственный санскритскому dhānās (санскр. Devas dāsyati dhānas – Бог даст хлеб). А по-латышски «хлеб» зовётся maize. Это слово восходит, вероятно, к древнебалтийскому корню для обозначения ячменя. В современном латышском «ячмень» – mieži, в литовском – miežis, а в древнепрусском было слово mayse, также обозначавшее «ячмень».