Морозов по-доброму усмехнулся не
свойственному ему обычно брюзжанию. Завел мотор и медленно тронулся
в обратный путь. На душе было хорошо. Наблюдая сцену спасения
птичьего семейства под пасмурным весенним небом, он буквально
увидел идущий от девушки свет и ощутил давно не посещавшие его
тепло и радость, искреннюю и неподдельную.
«Уму непостижимо! И надо же ему было
до меня докопаться?!» Подбирающиеся ко мне нежные объятия Морфея в
очередной раз спугнула незваная мысль, не дававшая покоя всю вторую
половину прошедшего дня. Но день, нервный, трудный, закончился. И я
очень надеялась, что, проснувшись завтра, буду воспринимать все
по-другому.
Недаром мудрые люди говорят: «С этим
надо переспать». А раньше, в старину, как красиво изъяснялись –
утро вечера мудренее!.. Все с утра воспринимается иначе, потому-то
и решать все нужно на свежую голову. Эмоции улягутся, мозг
отдохнет, все разложит по полочкам и, может быть, то, что казалось
важным сегодня, завтра будет совершенно незначительным.
А я защитила диплом! Пожалуй, это
победа. Теперь я – молодой специалист. С шумом перевернувшись на
спину, остановила взгляд на окне. Плотные ночные шторы, призванные
создавать кромешную тьму, не справлялись с этой функцией. Должно
быть, сегодня полнолуние: такая неукротимая Луна бывает только три
ночи за цикл. И, скорее всего, вербальная битва, развернувшаяся на
защите, стала результатом именно эмоционально нестабильного
состояния метеозависимых людей в период пикового роста Луны.
Но, как бы то ни было, и что бы ни
явилось причиной, факт остается фактом – заведующий выпускающей
кафедры и по совместительству наш декан посчитал мой проект сырым,
недоработанным, расчет эффективности ошибочным, а мои доводы о том,
что методика общепризнана, – неубедительными. И я вместо того,
чтобы вежливо согласиться с главой экзаменационной комиссии, начала
с ним спорить, подрывая его авторитет в глазах подчиненных и
напрочь лишая себя шансов на успешную защиту. Декан негодовал. Да
что там негодовал, он покраснел как вареный с лаврушкой рак, а к
концу наших с ним дебатов и вовсе перешел на крик и начал брызгать
слюной (в буквальном смысле слова).
Мне даже стало немного жаль
убеленного сединами дедулю, вот так ни за что, ни про что выставить
себя перед выпускниками и, что хуже всего, перед коллегами в самом
невыгодном свете. Но по мне эта ситуация должна была ударить куда
сильнее – так талантливо и уверенно перечеркнуть свой
предполагаемый «красный» диплом, результат пятилетних стараний,
могут лишь единицы. Я смогла. Это было равносильно
самоубийству.