Конечно, защита диплома
подразумевает, что оппоненты в лице квалификационной комиссии будут
задавать вопросы, уточнять формулировки, ставить под сомнение
выводы, сделанные студентом, но всесильный профессор, такое
впечатление, поставил себе целью завалить меня. Похоже, слухи о его
распрях с моей дипломной руководительницей возникли не на пустом
месте. И, получив возможность насолить ей, он ничуть не смутился,
что наносит удар не столько по своему врагу, сколько по ни в чем не
повинной выпускнице. Впрочем, у нас всегда так: лес рубят – щепки
летят.
– Такая эффективность в данном случае
невозможна, – кипятился глава квалификационной комиссии. Выпучив
глаза, он смотрел на меня и, похоже, ждал покаянной речи. Я
молчала. Тогда декан перевел взгляд на преподавательницу,
курировавшую мою работу над проектом, и издевательским тоном
спросил:
– Вы хотя бы проверяли, что Ваши
студенты собираются выносить на защиту?
– Разумеется, – тихо ответила она,
смущенно посмотрела на меня и едва заметным движением рук подала
мне какой-то знак.
Только совершенно непонятно, какой
именно. Ее жест можно было трактовать как просьбу о прекращении
спора с главой комиссии и одновременно как ободрение, поддержку и
призыв продолжать в том же духе. Она хотела сказать: спокойно, все
нормально… А дальше? Я успела подумать, что любимое тринадцатое
число все-таки сыграло со мной злую шутку. Сколько раз мне на него
везло! А сегодня…
Сегодня опять повезло, ведь в
конечном итоге для меня все закончилось хорошо: неожиданно декана
вызвал из аудитории представительный, незнакомый мне мужчина в
сером с отливом костюме. Все замерли в недоумении. На двери ведь
четко было сказано: «Не входить! Идет защита!» Вскоре наш профессор
вернулся, и его словно бы подменили.
Он скомкано подытожил мою защиту и
передал слово следующему студенту. Когда же все выступили и
комиссия, посовещавшись за закрытыми дверями, выносила свой
вердикт, декан подчеркнул смелость моего подхода и уверенность в
своих силах. И безапелляционно заявил, что моя работа заслуживает
наивысшей оценки и рекомендации в аспирантуру.
Вот тут-то я и попала в моральную
западню. «На самом деле, он получил по заслугам, – убеждала я себя.
– Меньше нужно было стяжательствовать и простых студентов гнобить».
И все же получалось, что я нахамила профессору, который открыл мне
дорогу в науку, и стала живым свидетельством позора доктора
экономических наук, академика трех академий, ведь поставив мне
пятерку, он фактически признавал, что был не прав в своих
нападках.