Все рассмеялись. Звонче всех хохотал Виктор – совсем еще молодой парень, почти юноша.
Элихио, молодой фермер, до сих пор не проронил ни слова. Он сидел на полу справа от меня, прислонившись спиной к мешкам с удобрениями, сложенными в доме, чтобы их не намочил дождь. Элихио дружил с Лусио с детства. Ростом он был чуть пониже своего друга, но отличался атлетическим телосложением и выглядел очень сильным. Казалось, он заинтересовался тем, о чем говорил дон Хуан. Бахеа пытался что-то сказать, но Элихио опередил его.
– Каким образом пейот может все это изменить? – спросил он. – Мне кажется, человек рождается для того, чтобы всю жизнь работать. Мул – тоже.
– Мескалито изменяет все, – сказал дон Хуан, – хотя бы мы и продолжали работать, как все, как мулы. Я сказал, что в Мескалито есть дух, потому что изменения в человеке производит нечто, действительно похожее на дух. Дух, который можно увидеть, до которого можно дотронуться, дух изменяющий нас, иногда не считаясь при этом с нашими желаниями.
– Конечно, для начала пейот делает тебя психом, – сказал Хенаро. – А после этого ты, разумеется, начинаешь воображать, что изменился. Верно?
– Каким образом он может нас изменить? – настаивал Элихио.
– Он учит нас правильному образу жизни, – ответил дон Хуан. – Он помогает тому, кто с ним знаком, и защищает его. Ваша жизнь – это не жизнь вовсе. Ни один из вас понятия не имеет о радости сознательного действия. У вас нет защитника.
– Что ты хочешь этим сказать? – обиженно воскликнул Хенаро. – Есть у нас защитники. Господь наш Иисус Христос, cвятая Дева Мария, маленькая Дева Гваделупская… Разве это не защитники?
– Ого, целый букет, – усмехнулся дон Хуан. – Ну и как, научили они тебя жить лучше?
– Это потому что люди их не слушаются, – возразил Хенаро. – Люди обращают внимание только на дьявола.
– Если бы они действительно были защитниками, то заставили бы себя слушаться, – сказал дон Хуан. – Когда Мескалито становится твоим защитником, его слушаешься как миленький и деться никуда не можешь. Ты видишь его, и не в твоих силах не следовать его указаниям. Он заставляет относиться к нему с уважением. Не так, как вы привыкли обращаться со своими защитниками.
– Ты о чем это, Хуан? – спросил Эскере.
– О чем? Да о том, как вы с ними обращаетесь. Один пиликает на скрипке, танцор напяливает маску и разные побрякушки, а остальные напиваются до бесчувствия. Бениньо, ну-ка расскажи? Ты же был танцором.