– Вы врач?
– Да, только не из поликлиники.
– Как здесь оказались?
Никола рассказал.
– Значит, пришли с протянутой рукой. Теперь пустым уйдете…
Никола отвернулся к окну. Он ощутил ладонью недавнее крепкое и теплое рукопожатие Вовки – очень молодого, очень успешного, сохранившего юношеский восторг перед жизнью, в которой все так здорово складывается…
– Откуда вы знали, что киллер стрелял с седьмого этажа? Там гильзы нашли и еще кое-что…
– Я не знал. Мне показалось – блик…
– В какой момент?
Никола пожал плечами. Почти в тот самый момент, когда Вовка упал…
– Солнце во всех окнах, господин Любавин. Все сияет и сверкает.
Господин Любавин внимательно посмотрел на собеседника. Его насторожил изменившийся тон, будто от безнадеги полковник решил заподозрить доктора в чем-то неблаговидном. Он снова пожал плечами.
– Да – а, – протянул полковник. – Если б вы на пару минут раньше сказали охраннику, может, и повезло б – поймали бы стрелка.
– Я хотел помочь раненому… То есть, я в первую минуту подумал: плохо с сердцем…
– Ну да, ну да, все понятно… Вы свободны. Когда понадобится, вызовем.
Любавин вышел из кабинета. Неподалеку ждала его симпатичная докторша.
– Мне бы руки вымыть, – попросил он.
В туалете для персонала Никола долго намыливал новеньким скользким мылом руки, усердно тер их, сердясь, что нет привычной щетки.
«Да ладно тебе, иди уже», – он со злостью опустил рычаг крана.
Дома ждала Алла. Она наверняка уже узнала из новостей о происшедшем, звонила на мобильник, но Никола телефон отключил, когда еще Вовка был жив…
Они старались сделать так, чтоб их дежурства в больнице совпадали. Но это получалось не всегда. Вот и сегодня Аллу попросили заменить заболевшего врача, и Николе предстоял одинокий холостяцкий день. Он решил отоспаться, побездельничать. Ну и подумать, чего скверного можно ожидать в ближайшем будущем.
Одиночество его нарушил сосед с нижнего этажа. Олег Захарович, предприниматель средней руки, очень уважал Николу – прежде всего за то, что тот всегда по первому зову бежал к его занедужившей внучке. Пятилетняя Анна, которую очень занятые родители подолгу оставляли у бабушки с дедушкой, болела редко, но метко. Если уж вирусная инфекция – так с высоченной температурой, которую трудно было сбить, если скарлатина или ветрянка – непременно с осложнением.