– Насколько я понимаю, ты слышала, что мистер Шоу поправляется? Какие чувства вызывает у тебя это известие?
– Облегчение, естественно. – Серафина знала, что ей полагается радоваться. – Я не хотела ранить его, – добавила она.
Доктор Блум молчала. И смотрела на Серафину с непроницаемым выражением лица. А Серафине никак не удавалось ее раскусить.
– В полиции говорят, это поможет в моем деле.
– Разумеется. Без причинения смерти убийство становится покушением на убийство, а непредумышленное убийство – нанесением тяжких телесных повреждений.
– Но я же просто защищалась. Он извращенец. Он напал на нас.
– Вот это она и есть – твоя защита.
– Вы не верите мне?
– Я верю, что ты действовала спокойно в ситуации крайнего стресса. Кроме того, я обратила внимание на то, что ты описывала случившееся деловито, не волновалась и не переживала. А еще я заметила, что тебе очень не нравится, когда кто-нибудь высказывает предположение, что мистер Шоу – жертва.
– Потому что жертва – это я. Я, – Серафина поерзала на стуле и выглянула в узкое окно. – Ему просто повезло, что я ранила его несильно.
– Любопытное замечание.
Порой такое случалось. Люди цеплялись к конкретным словам или фразам. А почему – она не понимала.
– Мне известно, что ваша учительница, прибежавшая к вам на помощь в спортзал, рассказывала, что ты держалась на удивление спокойно, – сказала доктор Блум. – Полицейские предположили, что из-за шока.
Серафина молчала: вопроса не было, не на что отвечать.
– Но что меня особенно заинтересовало, так это как о случившемся рассказала Клодия. Тебе сообщили о показаниях твоей подруги?
– Откуда вы все это знаете? Вы же говорили, что не работаете на полицию.
– Так и есть, Серафина. Я работаю на тебя и твою семью. Мне рассказала твоя мать.
Ну конечно, ее тупая мать раскудахталась при психологе: на все готова ради своей дозы внимания. Серафина сделала глубокий вдох, подавляя ярость. Здесь ей не место.
– Ты знаешь, что Клодия отрицает твои показания? – спросила доктор Блум. – По ее словам, ты напала на мистера Шоу еще до того, как он проявил хоть какой-то интерес к тебе.
Серафина улыбнулась: все это она уже проходила с констеблем Уоткинс.
– По-моему, у Клодии такое состояние, как бывает у людей, которые сочувствуют своим мучителям. И ей не нравится, что он хотел и меня.