– Еще чего! – скривился Юрий. – Да я лучше мебель топором порублю, чем тебе отдам!
– Ничтожество, – процедила сквозь зубы Александра. – Забыл, на чьи деньги она куплена? Я всегда больше тебя зарабатывала!
Юрий Виват ушел, а она без сил рухнула на диван.
Все, конец иллюзиям. По-человечески разойтись не удастся. Значит, придется бежать тайком, бежать без оглядки, а там будь что будет. Как жаль, что отца больше нет…
Владимиру Кузьмичу не было суждено увидеть внучку Аню. Он умер от обширного инфаркта за шесть месяцев до ее рождения, поднимаясь по лестнице к себе домой. Прошло уже больше года, но Саша помнила то горькое время, как будто это было вчера.
– Если бы работал лифт, может, избежал бы Володя смерти, – задумчиво сказала Елизавета, чиркнула спичкой и поставила чайник на газ.
– Не знаю, мам. Если бы он не пил… – Саша пальцами вытирала слезы под глазами. Натянутые отношения с мужем и беременность казались ей мелочью по сравнению с нелепой, ранней смертью отца.
– Никогда не прощу эту татарку с третьего из крайней квартиры. Он ведь стучал к ней, просил скорую вызвать. Так и умер там под дверью. Как собака, – с дрожью в голосе выговорила Лиза, теперь уже вдова. – Хороший он был, всем помогал, а ему никто не помог, когда он умирал. И юбилей никуда не годно прошел, потому что не хотел он отмечать свое пятидесятилетие. Как чувствовал, – она зарыдала, закрыв лицо руками.
– Мам, не плачь, пожалуйста. Мне и так плохо. Мамочка, ну прошу тебя! – Саша сама была готова завыть как белуга. – Нина-то что говорит?
– Молчит, – прогнусавила Лиза. Она шмыгала носом, всхлипывая, вытирала красные глаза носовым платком. Саша, комок нервов, затушила под краном сигарету.
– Как жить-то теперь?
– Вот уедешь, мы с Ниной вдвоем останемся.
– У вас бабушка еще есть, а я звонить буду, – она ощущала озноб в теле. Потом представила, как вернется на Дальний Восток в свое одиночество.
Чайник закипел. Саша налила маме и себе чай, зажала горячий стакан в ладошках, пытаясь согреть холодные руки.
– Ты-то как себя чувствуешь? Еще и куришь. Странно, что Юра тебя одну отпустил в твоем положении, – как будто прочла ее мысли Елизавета Васильевна.
– Они, грузчики, очень занятые люди! Да и зачем он здесь в такую минуту, – дочь вздохнула. – Жаль, что папа не знал про меня.