– Не надо, прошу тебя, а то…
– Слушай, хочешь совет? – перебил его начальник. – Я где-то читал, что выращивать растения лучше, когда этот процесс сопровождается музыкой. Почему бы тебе не испытать этот метод на бройлерах? Никто не пробовал, а ты попробуй включать им классическую музыку Шопена, Моцарта. Только не вздумай третью симфонию Бетховена «Героическую» это очень тяжелая музыка для них. Не доросли еще. Легкую мажорную музыку пробуй. Можно частушки. Попробуй еще воду для питья заряжать магнитом от динамика. Попроси у монтеров. Можешь пошептать. Помнишь, раньше старухи были, шепталки? Говорят, помогало от всех болезней не хуже, чем градусник. Можете хоровод поводить с Галей вокруг них. Попробуй их с лопаты кормить. Одним словом, поэкспериментируй. Вдруг они попрут в рост. Спасибо мне скажешь.
– Вечно ты ерничаешь. Нет, чтобы поддержать человека.
– В чем поддержать? Я могу только психиатра вызвать. Он тебя поддержит транквилизаторами. Слушай, а если бы ты на самом деле вырастил в своем сортире сто кило курятины, угостил бы меня чахохбили? Ладно, сгинь с моих глаз, а то кто-нибудь подслушает и обоих примут за ненормальных. Запашок от тебя не очень аппетитный исходит.
Запах медленно, но неумолимо распространялся и по всему подъезду дома, в котором жила чета Чубичей. Даже он сам, входя в подъезд, замечал знакомый душок, который все усиливался по мере его приближения к собственной квартире и становился концентрированным, как только он открывал дверь. Чтобы хоть как то его притушить, он обильно пользовался своим любимым одеколоном «Шипр». Смешение запахов не позволяло «нюхателям» воздуха однозначно идентифицировать запах с куриным говном.
Он страшно боялся, чтобы соседи не догадались. Ведь все – сослуживцы. Позору на работе не оберёшься. Особенно трудно было в жаркие дни, когда хотелось приоткрыть входную дверь для создания сквознячка, но это означало выдать себя с головой. Маскироваться становилось все труднее. Соседи при входе в подъезд втягивали ноздрями воздух, как вынырнувшая из глубины нерпа, но никак не могли понять, чем это воняет. «Наверное, из подвала несет, а может, с чердака, где голубей развелось немерено. Надо в ЖЭК пожаловаться. Пусть разберутся».
Концовка приблизилась, как только у петухов начал прорезаться голос. Когда Толик впервые услышал этот звук в четыре часа утра, он только поплотнее забил себе в уши беруши, без которых не засыпал. Когда звук повторился, пришлось вынуть из уха одну берушу… И с ужасом услышал омерзительный звук, доносящийся с балкона, очень похожий на скрип пьезоэлектрической мембраны.