Полупрозрачные плащи скрылись в густых огненных зарослях, подчинившись приказу.
– Прекрасный мой козырь. – Мантия еще немного задержалась, словно любуясь красотой ею созданного существа, затем исчезла в возникшем проходе гранатовых стен, что переливались в жарких отблесках пламени.
Рыжеволосый юноша еще долго всматривался бездонными глазами в живой огонь, пытаясь разглядеть в нем источник недавнего голоса, но там уже никого не было.
* * *
В отличие от Гордаса, который появлялся в театре исключительно в деловых костюмах, Хэпи, вне зависимости от времени года, носил яркие, преимущественно однотонные, приталенные рубашки с безупречно подобранными под них цветными косынками, что он повязывал на лоб.
Пока Гордас кричал, так и не стянув с себя белого одеяния, Хэпи, уже переодевшись, поглядывал на него с видом добродушного равнодушия и не перебивал.
– Вот-вот, я и говорю, только косынку свою дурацкую оставил. И как это тебе Вальсам позволяет носить на сцене эту дрянь!
– У нас с ним договор, – невозмутимо ответил Хэпи.
– Договор?! – не унимался Гордас.
– Не нравится мой сценический образ?
Спокойствие Хэпи Гордаса раздражало:
– Ты не горд, ты таланту своему давно определил место: где-то среди второстепенных ролей, а то и вовсе – эпизодических, ты не горд, значит, ты слаб, ты не в силах быть Азраилу соперником. Но ты умен, даже слишком. Итак, решение умного человека – быть ему другом, – с мрачной торжественностью заключил он.
– Да ты что, – искренне удивился Хэпи.
– Почему, объясни, тебе достаются такие незначительные роли? – Гордас скрестил руки на груди. Голос его звучал тише, но также заносчиво.
– А что тебе с того?
– Мне? Я, может, ему и лучшим бы другом был… – Гордас рывками начал стягивать с себя белое одеяние, – если бы сил не хватало быть ему соперником! – Снежная материя с шумом скомкалась у его ног.
– Гордас, – Хэпи с упреком посмотрел на него, – зачем ты так? Я ему друг не из-за того, что я хуже, но равен ему, я достоин быть ему другом, а роли раздает не он…
– Вальсам! —договорил за него Гордас. – Давайте, валите все на режиссера, – проворчал он вполголоса. – Вальсам ставит уже не первый спектакль, что пользуется успехом у зрителей. Это о чем-то да говорит.
Хэпи кивнул:
– Все подчиняется его великому замыслу.
– А-а, – догадался вдруг Гордас. – Ты, я понял, не ищешь соперников только потому, что боишься их найти.