А вот простая русская девушка Олеся, которая и коня и в избу,
после расставания с любимым мужем, полностью растворилась в
профессии. И ее существование превратилось в один бесконечный день
сурка. Работа-дом-работа. Рехнуться можно. Она же не бессмертный
пони из известного стишка, в конце концов!
А теперь еще и заведующий крутится вокруг, как озабоченный
мартовский кот, абсолютно не скрываясь… Плейбой престарелый, мать
его. Было бы смешно, если бы не было так грустно. И вообще.
Надоело!
"Перемен требуют наши сердца!" - зазвучала в ушах строчка из
известной песни.
Олеся взяла из принтера чистый лист и написала четким, совсем не
врачебным почерком: “Мне было приятно у вас работать, Януарий
Арсентьевич, но хотелось бы себя попробовать в гетеросексуальном
коллективе”. Посмотрела, перечитала. Суть схвачена, но не до конца.
Да и нельзя писать такое в официальном документе. Скомкала.
Выбросила. Взяла другой листок.
“А не пошли бы вы на хрен, Януарий Арсентьевич, вместе со своими
ядовитыми змеенышами, которые умело притворяются квалифицированными
хирургами! Ищите себе другую крепостную и для работы, и для
постели!” Нет. Тоже никуда не годится. В мусорку.
“Прошу уволить меня по собственному желанию” - немного
успокоившись, вывела девушка на третьем листе. Подумала и добавила:
“В связи с переездом к новому месту жительства”.
Все. Хватит. Достали. С Нового года начинаем жить по новому!
Олеся выпорхнула из стеклянных дверей больницы и полной грудью
вдохнула влажный городской воздух. Ну и что, что с выхлопными
газами. Именно они сейчас символизировали тот самый вожделенный
аромат свободы. Пахнет не очень, можно даже сказать воняет, зато на
душе светло и радостно. Здоровый пофигизм искрит внутри, как
пузырьки шампанского.
Все. Больше она никому ничего не должна. Больные, в том числе на
всю голову, переданы другому доктору (пусть оценит «подарочки» от
заведующего). Истории заполнены, трудовая книжка уютно устроилась в
сумочке. В руках - пакет с нажитыми непосильным трудом двумя парами
кроксов, белым халатом и видавшим виды хирургическим костюмом.
Четыре года жизни компактно упакованные в небольшой кусок
целлофана. Как мало, оказывается, связывало ее с этой
больницей.
Всякую мелочевку типа уймы кружек, всевозможных магнитиков с
Магадана и Антальи, сисястых статуэток в коротеньких белых халатах,
подаренных благодарными пациентами и им подобных сувениров она без
сожаления выкинула в мусорку. В этот мужской серпентарий она не
вернется ни за какие коврижки. Пусть ищут новую жертву. Девушка
подставила лицо холодному моросящему дождю и, не оглядываясь,
зашагала по аллее.