Чао Чэнь хорошо запомнил свою недавнюю беседу со старшими, а
потому стал вдруг чертовски изобретателен. Сославшись на то, что
никакую электронику в комнату записи с собой проносить нельзя, —
возможно даже, что технические проблемы были связаны именно с этим,
— он остался с телефоном Скуфидонской наедине.
Дальше — дело техники. В клане Сколопендры хватало умельцев,
способных взломать смартфон. Ну а отправить и в нужный момент
удалить сообщение — задача, с которой мог бы совладать кто
угодно.
— Чёртов… Фу… Грёбаный… Фу… Велосипед… Фу…
Лиля наконец-то добралась до дома, бросила свой малышковый
транспорт на подъездной дорожке и забежала на участок.
— Уе… уе… уехал! — крикнула она, имея ввиду Тамерлана. — Всё! В
доме только бородатый остался…
— Отлично.
Сю и Гордей Гордеевич к этому времени уже были на низком старте.
В момент, когда члены клана Сколопендры начнут шмонать жилище
Скуфидонского, им просто необходимо находиться под независимыми
камерами слежения. И местный торговый центр подойдёт для этого как
нельзя лучше.
— Залезай, — сказал Гордей дочери и открыл перед лилипуткой
дверь.
Не прошло и минуты, как джип счастливой семьи сингапурских
инвесторов покинул Удалёнку… Создавать алиби.
***
Абсолютно логичная мысль: когда Василий Иванович надолго покидал
дом, у Кузьмича появлялась куча свободного времени. И большую часть
этого времени он проводил в медитациях. За тем-то австриец и
упросил Скуфидонского разбить за домом сад камней.
Правда вот, медитации Кузьмича были не совсем стандартными.
Во всяком случае, подобным техникам не обучал ни один из
известных ему гуру духовных практик, и до всего пришлось доходить
самостоятельно. Это была личная медитативная техника Кузьмича. Его
секрет, и гордость, и отдушина.
Итак:
Вильгельм Куртович раскладывал перед садом низенький деревянный
столик, а рядом клал на землю подушку. Садился на подушку в лотос и
зажигал сразу целую охапку индийских палочек-благовоний, —
благовония не столь вкусно пахли, сколь отгоняли от австрийца
гнус.
Затем Кузьмич закрывал глаза и улыбался.
Вроде бы пока что всё по канону, но…
Дальше начинались расхождения. Во-первых, на столике под рукой у
Кузьмича стояла кружка крепкого горячего чая и бокал с соточкой
коньяку. Во-вторых, Вильгельм Куртович одевал наушники и включал
музыку, которая была, мягко говоря, не похожа на вибрации поющих
чаш. Совсем не похожа…