Как и уверял Митя, Крутов ехал один в отдельном купе, это Борис
Петрович проверил тщательно, потому что попутчик – лишняя помеха.
Толстяк большей частью спал, сквозь замочную скважину был виден
размеренно поднимающийся живот, но иногда вставал, в основном чтобы
поесть. Передвигался Крутов тяжело, печатая шаг всеми своими
восемью, а то и десятью пудами, один раз Лукину даже в стенку
пришлось вжаться, чтобы пропустить его мимо. Он проследовал за
жертвой в вагон-салон, там подавали напитки и играла музыка.
Пассажиры, большей частью иностранцы, читали газеты, курили и о
чём-то беседовали на своём тарабарском языке. Друг друга они, что
интересно, отлично понимали, а вот по-русски – ни бельмеса. Крутов
развалился на диване, заняв две трети, громко заказал коньяк и
вступил в дискуссию с каким-то китайцем, причём на иностранном
языке. Говорил он бойко, размахивая руками и тыча в собеседника
толстым пальцем, в паузах успевая выпить рюмку-другую. Пьяная
жертва – считай, подарок.
Ужина Лукин дожидаться не стал, рассудив, что если Крутов
отправится в вагон-ресторан, то там наестся, напьётся как следует,
и его уже из пушки не разбудить. И поэтому в шесть вечера он стоял
в коридоре возле его купе, делая вид, что читает газету. Толстяк
только один раз показался из двери купе, окинул взглядом коридор, и
снова скрылся внутри, судя по красному лицу и мутным глазам, ему
было нехорошо.
- Дай-ка мне, любезный, пива моссельпромовского пару кружек, -
остановил Лукин проводника.
- Сей момент, - тот поклонился по-старому, и через минуту
передал два полуштофа с шапкой пены. - Столовое номер два, вас
шестьдесят копеек.
Мужчина отдал рубль, дождался, когда проводник уйдёт, и локтем
постучал в дверь купе Крутова.
- Прощения прошу, товарищ, - сказал он, - где тут товарищ
Анджипаридзе, мне сказали, в этом купе едет? Не ваш сосед?
- Нет, - равнодушно ответил толстяк, сцепив руки на животе, и
тут взгляд его уткнулся в кружки с пивом, - это вы у проводника
взяли?
- Да, отличная штука от изжоги, - Лукин сделал ещё шаг вперёд,
звякнул стеклом, - представьте, как выпью беленькой, так живот
тянет, словно нечисть там завелась, а пивка глотну, и как рукой. Не
желаете?
Крутов очень желал, он слегка перебрал в этом чёртовом салоне,
убеждая японского дипломата в том, что седьмой конгресс коминтерна
пройдёт именно в Японии, когда тамошние трудящиеся скинут
капиталистов. Холодное пиво ухнуло в желудок, проясняя разум и
изгоняя дурные мысли, он мигом осушил кружку, а Лукин тут же
подсунул ему следующую.