– Когда?
– Двадцать второго июня.
Митрич покивал в ответ.
– Что войска?
– Отступают.
– Получается, что немцы ушли
дальше?
– Как сказать. Тута много наших в
окружении. Немцы свой порядок устанавливают.
– А ты чего, боец, молчишь? Как
получилось, что не сдержали врага?
Тюляпин потупил голову.
– Силён враг. Разбил нас.
– Почему один?
– Не один. С Андрейкой в
разведке.
Старик тяжело встал, замер,
задумавшись.
– Корову, небось, мне привели? – и,
не дожидаясь ответа, сам себе утвердительно кивнул. – Я вам снеди
соберу в дорогу. Для войны я уже стар. Останусь здесь со своими
пчёлами. Если что будет надо, завсегда готов помочь. Отряд-то
большой?
– Будет большим, если, конечно,
командир решится остаться, а не выходить из окружения.
Митрич провожал ребят, а с глаз текли
тонкими ручейками слёзы, исчезая в густой длинной бороде. Своего
будущего из них не знал никто. И только Тюляпин знал, что ждёт
страну в целом, сколько жертв возьмёт эта долгая кровавая война, но
молчал. До победы далеко. Доживут ли они до победы?
Глава 8
Предатель
По дороге, по которой вчера
эвакуировались раненые, шли танки с большими крестами на башнях,
выбрасывая в воздух клубы чёрного дыма. Что-то останавливало Колю
от того, чтобы броситься навстречу освободителям. Он сидел под
деревом и тупо смотрел на проходящие танки. Солнце начало
пригревать и обещало очередное дневное пекло. Расслабленное тело не
хотело двигаться. Каждое движение вызывало боль. В прошлой жизни
самая страшная боль, которая с ним приключилась – порезал палец на
ноге, когда купался. Тогда рана казалась ужасной, а боль
невыносимой. Теперь те ощущения, из другой жизни, казались детскими
по сравнению с нынешними.
Чувство страха быть убитым поселилось
внутри Коли. Ему хотелось жить, и он хотел изменить судьбу страны.
Если немцы выиграют войну и свергнут усатого тирана, то жить станет
лучше. Сталин миллионы людей отправил в лагеря и тюрьмы, миллионы
расстрелял без суда и следствия. Его участь предрешена им самим.
Гитлер другой. Он несёт всем народам мир и освобождение от
коммунистического гнёта. Он жертвует своими солдатами ради
мира.
Но что всё-таки гложет его изнутри?
Страх, он и есть страх. Страх есть у каждого. Что-то ещё, помимо
страха. Но что, это что?
Кто-то осторожно подёргал его за
одежду. Коля замер. Подёргивание повторилось. Он медленно повернул
голову, заглянул за плечо. Там стоял мальчишка лет шести-семи.
Чумазое лицо. На полотняной рубахе расплывшееся пятно
крови.