— Сын, позаботься о семье. И
присматривай за матерью.
— Да, отец.
— Не нужно за мной присматривать, я
пойду с тобой.
— Нет! — покачал головой Вар. — Мы
уже собрали достаточно жертв. И мне будет проще лечь на алтарь,
если я буду знать, что ты останешься жива…
— Старый дурак, а ты подумал, каково
будет мне?
— Извини.
Старик обнял сгорбленную жену, а
затем отстранился и не оглядываясь направился к окраине деревни,
где жертв ждали телеги. Ритуал должны были провести в городском
храме. И, надо сказать, наместник был щедр — в обмен на жизни
стариков их деревня будет на десять лет освобождена от большинства
податей.
— Дедушка, не уходи!
— Извини, Яс, но я должен. — с трудом
опустился на колени старый Вар. — Ты уже большой и должен понимать,
что у мужчины есть долг перед общиной…
— Но ты же умрёшь!
— Я уже достаточно пожил и не боюсь
смерти. Мои руки уже не те, что прежде, а глаза видят всё хуже —
ещё несколько лет, и я стану обузой для семьи…
— Я могу работать! Я буду кормить
тебя!
— Извини, но выбора нет. Наша деревня
должна выплатить дань, и если я не пойду в храм, то придётся
отправить кого-то другого.
— Можно отправить рабов!
— За рабов дадут гораздо меньше
опыта. — покачал головой старик. — И в деревне их не так много.
Даже если мы отправим всех, то этого не хватит…
— Этого хватит, чтобы спасти
тебя!
— Рабы — тоже живые. — покачал
головой старик. — И они гораздо моложе меня и могут принести общине
немало пользы.
Последний раз обняв внука, старик сел
на телегу, где уже сидели такие же, как и он сам. И никто из них не
был связан. Выбора в любом случае не было — если не выплатить дань
добровольно, то придут солдаты и заберут тех, кто попадётся им на
глаза. И тогда погибших будет гораздо больше…
***
Наверное, нет большей пытки, чем
ожидать собственной смерти — неизбежной и приближающейся с каждой
минутой. Вар оказался ближе к концу очереди, поэтому смог прожить
немногим дольше, наблюдая, как тела стариков помещают в чёрные
гробы. Жрецы не пожалели денег на качественное дерево — в таком,
поди, и на погребальном костре лежать приятно. Впрочем, мертвецы
ничего не чувствуют…
— Следующий!
— Нет, я не хочу! — попятился старик
перед ним. — Я не хочу умирать! Пропусти меня!
Толкнув Вара в грудь, он бросился к
выходу из храма, но на выходе его перехватили двое стражей, без
лишних сантиментов потащивших его обратно.