В глазах отчима она предала его доверие. Мать под пятой у нового мужа. Все идет по плану».
Мало перед кем будет таким вот образом отчитываться глава департамента общественного порядка. Я единственный, кто заставил Энцио Рикконе плясать под мою дудку.
Радость… я прислушиваюсь к себе и понимаю, что ее нет. Как нет и темного, голодного предвкушения того момента, когда желанная женщина окажется в моей власти. Зато всего за несколько дней меня заполнила иная гамма чувств.
Зачем я подпустил ее столь близко?
Зачем позволил себе искушение поиграть с добычей, не дожидаясь момента. Когда она окажется в моих руках?
Вчера я снова посмотрел в ее глаза… и моя тьма заметалась раненым зверем, будто в нее со шланга плеснули святой водой и прибили распятием.
Я видел ее так близко. Мои демоны с упорством камикадзе сами сгорали на костре под силой ее испуганного и такого желанного взгляда.
И сейчас, читая сухие строки, я с трудом сдержался от желания написать в ответ все, что думаю о малодушной твари Рикконе, который так безжалостно сдал свою крестную дочь.
Однажды я расправлюсь с ним. Самое малое, что я сделаю для того, чтобы заслужить прощение Альберты. Я это знал. Но отказаться от того, что само идет в мои руки, уже не мог.
- Хорошие новости? – осторожно поинтересовался Карло.
- Самые лучшие, - я знал, что в моих глазах ничего не прочесть. Эту бесчувственную маску я носил годами. – Можем уезжать. И смотри, чтобы с этой девушкой ничего не случилось…
6. Глава 5
Альберта
- Да как ты могла!
Отчим пил крепкий кофе, глядя в окно. Я физически ощущала волны ненависти, которые он излучал в моем направлении. Виски давило, словно тисками, сердце готово было остановиться в любой момент.
Он молчал. Моим экзекутором выступала родная мать.
Именно она открыла мне двери. Я больше всего сейчас хотела расплакаться у нее на груди, рассказать, как меня мерзко оклеветали и даже не выслушали, но…
Вместо объятий мать занесла руку для пощечины. Я увернулась, и удара не получилось. Но моя многострадальная коробка выпала из дрожащих рук, и орхидея окончательно погибла.
Я пыталась скрыться в своей комнате. Собрать вещи и бежать куда глаза глядят, даже не понимая, что мне не снять квартиру с заблокированными картами. Но уединиться мне не дали.
Клименто, как заправский взломщик, вскрыл замок в мою комнату. Велел матери заварить ему кофе и не вмешиваться в «воспитательную беседу». Зажал меня в углу, глядя безумным и похотливым взглядом, попытался погладить по лицу, но я отпрянула, обозвав его мерзким извращенцем.