Все равно, куда. Туда, где никто не знает, и там я точно найду работу.
Шаги на лестнице вызвали во всем теле дрожь омерзения и какие-то странные, нехорошие предчувствия. Клименто. Почему он первый вышел на звук открываемой двери, а не мама? Ответа я не знала.
- О, явилась?
Хоть его глаза и смотрели холодно, масляный блеск в них было трудно с чем-либо перепутать. Передернуло от отвращения, словно липкая холодная слизь облепила позвоночник.
Да мне что, вообще нигде нет убежища в этом городе? Даже в собственном доме?
- Мама где?
Клименто почесал кулак о живот, оставив на белой футболке след сукровицы. Только тогда я поняла, что костяшки пальцев у него сбиты. С кем он дрался?
- А мне плевать. Завеялась к подругам, наверное. Ты же понимаешь, что она больше не хочет знать тебя в качестве дочери?
- И давно ты решил за мою мать, чего она хочет и чего не хочет?
- Посла всего, что ты натворила, еще дерзить умудряешься. Ну ладно, пришла и пришла. Ты же помнишь уговор, на каких именно условиях я готов принять тебя в своём доме?
- В своём? – как эхо повторила я, собирая последние силы и поднимая чемодан, чтобы обойти его. – Если ты не заметил, не один здесь живешь. С дороги уйди.
- Закрой рот, сучка, пока я не откусил тебе язык, поняла? Ты после этого мне…
Шлепок его лапы пришелся пониже спины. Мои глаза едва не заволокла багровая пелена. Я закусила губы, понимая, что сейчас может случиться непоправимое, только от души задела его чемоданом, проходя. По колену попала. Хоть какая-то искорка удовольствия от этого, пусть и ненадолго.
Мое сердце бешено колотилось, когда я закрыла двери в свою комнату на два оборота.
Бросила невидящий взгляд на документы, рабочий компьютер, стикеры на столе. Я же совсем недавно жила и дышала этим. Как можно было все отобрать по одному лишь щелчку пальцев?
Хотелось убедить себя в том, что я не так все поняла. Что Лалия вовсе не вступала в сговор с Орландо, что это уже моя паранойя устраивает такие химеры. Но я всегда была умной девочкой и умела сложить дважды два.
Закончить весь этот кошмар одним решением? Вроде бы – простым решением. Даже вполне резонным. Почему ярость и чувство протеста превращают его в самую реальную из проблем?
Я подошла к шкафу.
Маленькое черное платье есть у каждой девушки. Это же платье было настолько откровенным, так облегало мою фигуру и открывало спину почти до копчика, что я его надеть так и не решилась ни разу.