Ратники из свиты Великого князя принялись мерно обстреливать манекен. А сам Иван III свет Васильевич задумчиво глядел на сына и думал. Остыв после той дурной вспышки гнева, он решил разобраться в том, что же там такого наворотил Ванюша в Муроме. И чем больше узнавал, тем больше приходил к мысли о чуде. Или чём-то подобном. Ведь как выходило? Воскрес он. Чего уж там. Сам-то сын говорит, что спал, но все уверяли и божились, будто Ванюша умер взаправду. Не могло столько людей в сговор вступить. Не могло. А потом новое чудо. Зарядил мусор в тюфяки и с их помощью перебил толпу степняков, выиграв бой безнадёжный. А ведь обычно тюфяки больше для шума, чем для дела применялись. Кто бы мог подумать? Да и с лучниками лихо выдумал. Неожиданно. Теперь и тут…
Великому князю не составило труда прикинуть, насколько проще и дешевле можно будет теперь снаряжать ратников, коли такие брони делать начать. Сын явно о том не сказал, но Иван Васильевич немного был знаком с делом бронников и смог примерно оценить стоимость и время работ. Да и с ратниками своими неплохо управился. Неясно, как оно там в бою будет, но выглядело всё очень красиво и толково.
«А ведь ему всего десять лет…» — пронеслась мысль в голове Ивана Васильевича. И он, едва сдержав более бурную реакцию, остановил обстрел манекена и отправился его изучать. Стрелы он выдержал отлично. Ваня попытался продолжить демонстрацию, но отец его остановил:
— Зачем добрую броню изводить? И так уже видно, что она хороша.
— Как скажешь, отец, — после небольшой паузы ответил княжич.
— Почему свечи не пахли воском? — спросил Великий князь, отведя сына в сторонку.
— Что?
— Странные свечи, — повторил отец свой вопрос. — Светят добро и не коптят, а воском не пахнут. Не юли. Мне уже доносили, что на торжище появились новые свечи, вроде как из особого индийского воска. Не твои ли проделки?
— Мои, — тихо ответил сын. — Мне нужно были деньги на опыты с металлом.
— Не прибедняйся, — усмехнулся отец. — Почему не показал?
— Броня важнее. А свечи, так сейчас я их и не варю. От случая к случаю занимаюсь[9], — сказал Ваня, стараясь как можно скорее соскочить с острой темы. Он прекрасно знал, что для воинского сословия иным трудом заниматься было зазорно. Только военным делом надобно было жить. Князь же был наивысшим выражением этого сословия, неважно — удельный или Великий. Доспехи ещё ладно. Прямо с войной связаны. А свечи? Так что он сильно переживал из-за реакции родителя и говорить не желал. Но реакция всё же последовала: