Вывернув голову назад, я всмотрелся в фигурку девушки,
примостившейся на откидном дырчатом сиденье заряжающего и
извернувшейся так, чтобы дотянуться до панели радиостанции. Она
совершенно забыла про неловкую позу, задравшуюся на коленках
измазанную клетчатую юбку и свалившуюся с ноги самодельную сандалию
– ну да, конечно, Весна завязала шнуровку ничуть не аккуратнее, чем
заплетала растрёпанную косу – она вся была там, в бесконечном,
свободном, беспредельном радиоэфире. Ловя доносящиеся из старых,
потрескавшихся наушников звуки, совершенно отрешившись от бренного
физического мира, забыв про окружающие ужасы и опасности, девушка
выглядела неким эфирным созданием: одухотворённым, возвышенным и
таинственным. Попытка оторвать её от дела выглядела бы настоящим
кощунством.
Впрочем, дорога уже закончилась, и от притулившихся рядом с
малым геодезиком избушек нам навстречу уже бежали бабушка Вадома и
ребятишки. София, тяжело опираясь на перильца, всматривалась из-под
ладошки против утреннего солнца. Мне показалось, или на её лице
тоже было написано облегчение?
Мы обернулись быстро. Жуткие ночные события уже немного
отодвинулись в памяти, укрывшись милосердным флёром забвения, и я
уже с некоторым удовольствием поведал о них Софии.
– …Взорвали метаном купол у себя над головой?.. – недоверчиво
переспросила она. – Нормальным людям такое в голову не придёт.
– Кто бы тут выступал от лица «нормальных»!.. – возмутилась
Алиса, уже забыв, что сама в сём славном сражении вовсе не
участвовала.
– Ну, впрочем, я уже насмотрелась на ваши безумства, –
проворчала София. – Вспомнить хоть разбитый дирижабль, хоть прыжки
с водопада…
– ...Если б не эти безумства, тебя бы давно на этом свете уже не
было! – отбрила Алиса.
– Да, это так, – инсургентка, как ни странно, кивнула, и на лице
её почему-то не наблюдалось привычно враждебного выражения. – С
вами – точно на санках с горы: покатились, а где остановимся... кто
знает?..
Вернувшись в деревню, мы застали Грегорику в корчме. Пахло
яичницей и квасом. Разложив на массивном дубовом столе лист бумаги,
она деловито чертила карту-схему, уточняя детали у столпившихся
вокруг крестьян и совершенно не обращая внимания на плохо затёртые
тёмные следы крови на половицах. Заметив нас, она похлопала ладонью
по скамейке рядом с собой.