Алексей немного задержался в гостиной, чтобы побеседовать с Варварой Семеновной. Дело было щекотливое, и юноша не знал, как начать разговор. То, что вдова Кашкина живет весьма скромно, было видно сразу. Поэтому вчерашний и сегодняшний визиты местного доктора Алекс оплатил сам. Но, судя по характеру перелома, девочке потребуется длительное и, скорее всего, дорогостоящее лечение. Но вот сможет ли себе его позволить небогатая вдова? Решив не ходить вокруг да около, Алекс задал вопрос напрямую. Варвара Семеновна ответила, что хотя и ограничена в средствах, но сделает всё возможное, чтобы оплатить услуги врача. Эта тема ей была крайне неприятна. Чтобы не показаться бестактным, Алексей объяснил, что разговор этот он завел потому, что неплохо было бы пригласить из города господина Штруха, который лечил его самого, когда он сильно покалечился, упав с лошади. Только вот услуги Якова Генриховича не дешевы. Но, если Варвара Семеновна согласится, то Николай Матвеевич Калитин готов оплатить консультацию хорошего врача.
- Я благодарю Вас за заботу, но вынуждена отказаться, – вздернув подбородок, довольно сухо ответила Варвара Семеновна. – Милостыню я никогда не приму.
- Позвольте, сударыня, Вы меня неправильно поняли! Речь идет не о милостыне, а о простом человеческом участии, о дружеской помощи. Николай Матвеевич очень уважал Вашего покойного супруга, поэтому не захотел остаться в стороне, узнав о том, какое несчастье приключилось с Вашей воспитанницей. Возможно, когда-нибудь и Маша также не откажет в помощи Калитиным. Добро, как и зло, всегда возвращается. Вы же не хотите, чтобы из-за предрассудков девочка осталась калекой?!
Доктора Плужникова местные жители не жаловали. Деньги за визиты он брал исправно, а вот необходимую помощь оказать мог далеко не всегда. Его часто сравнивали с покойным доктором Кашкиным, и сравнение это было не в пользу первого. Вот доктор Кашкин, лечивший солдат во время войны, тот знал толк во врачебном деле. Но ведь и после кончины Ильи Платоновича больных кто-то должен был лечить. Тогда-то здесь и появился доктор Плужников.
Довод о том, что Маша может остаться калекой, убедил Кашкину, и она сдалась. Молодой человек вслух произнес то, чего она страшилась больше всего, то, что могло перечеркнуть всю дальнейшую жизнь её племянницы.